 |
Диффузионный завод: непредвиденные проблемы
В 1950 г. на Южном Урале заработал завод, который по технологии, основанной на диффузии газа через пористые фильтры, начал производить обогащенный уран проектных кондиций. Коллективом под руководством И. К. Кикоина эта сложнейшая проблема была решена за пять лет (в США считали, что для овладения этим методом нашей промышленности понадобится не менее 20 лет). Конец 1948 г.- начало пусковых работ на комбинате N 813 по получению обогащенного урана; АП вспоминает: Первый диффузионный завод пошел, в общем, довольно успешно. Но в такой громадной системе, которая состоит из двух-двух с половиной тысяч ступеней, ждать равновесия, пока оно установится, это несколько месяцев. Вот оно пошло работать, работает само на себя, без отбора, его запитали - оно еще без отбора и видно что не получается нужной концентрации в конце. Это была буквально трагедия. Вот меня тогда привлекали к этому делу. Ну в общем там разобрались с этим всем.
Об этом я расскажу подробно позже. В конечном счете все пустили таким образом, что стал получаться конечный продукт. И стали это направление развивать. Построили несколько крупных заводов, они очень дорогие. Причем это огромнейшие цеха. Все они автоматизированные, и автоматический контроль. И значит у тебя на пульте известно, когда какая машина начинает барахлить. Нужно туда подъехать посмотреть в чем дело. Человек садится на велосипед и едет по цеху.
Дело в том что обогащенный уран это был и запасной вариант и кроме того, некоторые виды оружия требуют значительного количества урана 235. Он, в общем, дешевле плутония. Для очень больших мощностей очень выгодно его применять. Я просто не могу вдаваться во все подробности этого дела, тут важны разные вещи - например и плотность вещества, так как она определяет скорость разлета, а скорость разлета определяет те давления максимальные, которые могут возникнуть.
Но это не по моей специальности, поэтому я не хочу говорить об этом, а кроме того это секретно.
В какой то момент на Урал приехал Ванников . Он посадил меня в свой вагон и сказал что нам нужно ехать на Кикоинское предприятие . И мы поехали туда. По дороге захватили мы еще Харитона , который являлся главным конструктором и научным руководителем разработки оружия. И тут зашел совершенно для меня неожиданный разговор. Ванников стал говорить о том, что завод разделительный, который построен и работает, выпускает конечную продукцию не той кондиции что нужно, меньше дает обогащение чем было необходимо. И так как конечной задачей было сооружение и этого типа оружия и сопоставление одного вида плутониевого - с урановым, то это создавало очень большую трудность. И вот когда мы ехали, в вагоне шел разговор об этом, что нельзя ли сконструировать оружие на вот этом продукте более низкого обогащения.
Ну тут всякие расчеты, прикидки мы делали, со всех сторон обсуждали этот вопрос. И в конечном счете пришли к такому заключению что такой вариант возможен. Что это будет гораздо более громоздкая вещь, но тем не менее она реализуема. Ванников был страшно доволен, потому что он должен был докладывать Берии о ходе работ на этом заводе.
А туда должен был приехать Берия для обсуждения положения вопроса о том, что же делать с этим заводом. Ну и когда мы туда приехали, тогда Ванников уже сказал там, что мол и на этом продукте может быть получен результат, только будет немножко потяжелее это изделие. Ну и это тогда сняло остроту, потому что острота действительно была такая, что могло кончится совершенно по разному. Вообще Ванников в этом смысле был молодец. Удивительно такой трезвый и разумный человек.
Мы с Ванниковым и Харитоном приехали на этот завод и стали знакомится с тем, что же там делается. Оказалась очень любопытная вещь.
Весь завод такой представляет собой колоссального объема вакуумную систему. Конечно, туда есть некоторые подсосы воздуха - ничтожные правда, но все же есть, да и просто сами детали газили немножко в течение длительного времени. Поэтому происходило понемножку разложение шестифтористого урана, и он превращался в четырехфтористый и оседал на стенках. Это само по себе было совершенно не страшно. Но когда сделали потом подробные расчеты то оказалось, что постоянный вывод на всех ступенях каскада все более и более обогащенного продукта приводил к тому, что конечного обогащения достигнуть было нельзя. Ну, получалось три четверти того что было нужно.
Так что серьезная очень была проблема. Ну вместе мы там пытались разобраться что к чему и как с этим делом можно побороться, ну и в частности вынесли такое решение что дополнить существующий завод группой маленьких машин еще - ну что значит группой - это значит несколькими сотнями маленьких машин, в которых бы просто из-за малой их поверхности по возможности меньше был бы вот этот процесс вывода газа из игры. Ну, быстро была разработана конструкция и вот тут я приехал как-то на завод, где делались эти машины, а там делались значит части для реакторов, я по своим реакторным делам приехал.
И вдруг ко мне обратился руководитель этого направления, который на заводе находился, и сказал такую вещь. Слушай, мы говорит тут перепробовали сто одну пластмассу для того чтобы сделать разделительную перегородку между ротором и статором двигателей. Не можешь ли ты нам в этом деле помочь, ты когда-то занимался всякими полимерами и пластмассами. Я посмотрел список того, что они перепробовали, посмотрел конструкцию этих рубашек, и сказал что я думаю что может оказаться хорошим очень простой выход. Что нужно взять и ваши керамические рубашки покрыть олифой, натуральной только обязательно. Что она создаст такую пленку которая как раз меньше всего будет реагировать с вашим гексафторидом. Они значит начали страшно хохотать, что неужели такой простой выход. Я говорю - я берусь вам это дело сработать. Действительно, с завода моментально дали людей, мы с ними поехали на разные производства в этом городе, в конце концов добыли такое производство где делали натуральную олифу. Достали от них хороших образцов натуральной олифы. Привезли это дело на завод. Первые керамические рубашки покрыли этой самой олифой, обожгли их. Ну, не обожгли, а высушили там прогрев полагается делать примерно до 110 градусов. Мы это сделали, получились великолепные блестящие рубашки без всяких дефектов. Их поставили на испытания и уже на другой день оказалось что никакого разложения газа при этих рубашках нет. И никакой потери вакуума нет. Было по этому поводу совещание у директора завода. Там как раз докладывались эти результаты. После чего я встал, меня стали там благодарить, потому что действительно они уже измучились с этим делом - а я встал и говорю руководителю этого направления - ну что, ты думаешь я на тебя даром работал - гони десятку. Он значит вынул десятку и такую премию я получил за эту работу. Кстати после этого скоро была девальвация и десятка превратилась в рубль.
Вот такое мое было совершенно ничтожное участие в этом деле, но об этом вспомнили, когда мы праздновали 30 лет со дня пуска первого такого разделительного каскада. Но вот что характерно. Вот мы сделали этот эксперимент. Мы его сделали в два дня и три ночи. И на заводе был организован участок по изготовлению вот этих пропитанных рубашек. И он был организован в течение трех-четырех дней. И пошло это производство. С отделом технического контроля, со всем как полагается. Но действительно, чтобы это сделать работали день и ночь. И мои собственные сотрудники, которых я вызвал туда, а это был Димка Регель и Лазуркин , я их просил организовать эту вещь как раз, вот полимеризацию олифы той самой, чтобы все было грамотно и хорошо сделано. Они тоже там проработали два дня и две ночи и это производство было пущено. Этот случай характеризует тот необычайно напряженный темп который у нас тогда был во всей работе.
В том что касается других работ, я там со всеми варился и мы занимались там и вопросами химическими и металлургическими, все это мы обсуждали вместе. И какой радиоактивный фон, за счет чего, и так далее, все это мы переваривали вместе. Тогда там главный был Бочвар , был Черняев , был Виноградов Александр Павлович . Были последователи (последыши как мы их называли) Хлопина из Радиевого института , потому что они занимались процессом химической переработки до передачи уже окончательного продукта на последнюю производственную стадию. А радиохимическая переработка облученного урана, это была их технология тогда.
Ссылки: