ЛФТИ подвергся серьезным нападкам

В 1938 г. институт подвергся серьезным нападкам. Утверждалось, что Физтех не приносит никакой пользы народному хозяйству и предполагалось сместить А.Ф. Иоффе. Про один из эпизодов этой борьбы написал В.Я. Френкель в своей статье об АП [ 6 ].

Много лет тому назад, занимаясь историей нашего института (Физтеха) и просматривая документы, хранящиеся в нашем архиве, я натолкнулся на толстую папку, в которой находился стенографический отчет о трех заседаниях актива ФТИ, собиравшихся в мае-июне 1938 г. Два из них были посвящены обсуждению статьи об институте, написанной неким А.Моисеевым под названием "Чистая физика и реальная жизнь" и опубликованной в "Ленинградской правде" от 12 июня 1938 г. Статья была клеветнической. Предвзятой и несправедливой критике в ней подвергли нескольких ведущих физтеховцев, но главным ее объектом был Иоффе - в каких только грехах его не обвиняли!

Материалы обсуждения этой статьи на активе существенно откорректировали, если не поколебали, ту идиллическую картину Физтеха довоенных лет - "детсада папы-Иоффе" - которая сложилась у меня, да, я думаю, и у других, кто читал или слышал воспоминания о ФТИ и о том уже далеком времени. В ряде выступлений на активе статья Моисеева получила полную поддержку. И это несмотря на то, что открывший обсуждение Абрам Федорович аргументировано и достойно, пункт за пунктом, опроверг обвинения, возводившиеся против него, его сотрудников и института в целом. Воистину, как сказано в Библии, "Во многой мудрости много печали, кто умножает познания, увеличивает скорбь", - грустно читать, как люди, многим обязанные Иоффе, ополчились против него. На этом фоне особенно приятно было видеть другие выступления, горячие и благородные. И в числе тех, кто встал на защиту Абрама Федоровича, я с большим удовлетворением нашел и Анатолия Петровича. Позвольте привести несколько выдержек из его выступления:

"Александров. Теперь, товарищи, я хочу обратиться к самой статье Моисеева. Эта статья говорит, что Институт был бы ничего, если бы не Абрам Федорович, который оторвал науку от техники и стремится отрывать ее и впредь. Такая фраза была сказана, я не помню точно формулировки. Я позволю себе задать вопрос присутствующим: откуда взялись темы, над которыми они работают? Куприенко. Ваша тема - от Абрама Федоровича.

Бобковский. Из Москвы!

Александров. Простите, эту историю я знаю несколько лучше. Я этот

материал читал (имеются ввиду вероятно какие-то московские документы

(В.Ф.) и пришел к Абраму Федоровичу, потому что об этом были с ним

предварительные разговоры.

С места. Вы знаете, как это дело было?

Александров. Я-то конечно знаю, и дурак бы я был, если бы стал

спрашивать не зная. А полупроводники - откуда взялась ваша тематика?

С места. От Абрама Федоровича.

Александров. Вот, я опросил основных сотрудников, которые работают

по прикладным темам.

С места. А по ядру?

Александров. Я об этом забыл...

С места. Значит выходит что в Институте все хорошо?

Александров. Нет, это совершенно не так. И нечего мне вкручивать! Я здесь с 1930 года работаю, я знаю институт лучше чем Вы, так как Вы в Институте всего два месяца, и разрешите мне изложить дело так, как я это дело понимаю. И я считаю, что та прикладная тематика, которая ведется институтом, (я не говорю о темах, о которых нельзя говорить, но которые в громадном большинстве своем связаны с Абрамом Федоровичем), исходит главным образом от Абрама Федоровича, а не от кого-нибудь другого. Теперь скажите: вот по перестройке нашего института у нас было много совещаний и собраний, и всегда требования о перестройке выставлялись Абрамом Федоровичем".

Я думаю, что эти выдержки из большого выступления Анатолия Петровича (занявшего 16 страниц машинописного текста стенограммы) достаточно хорошо и выпукло характеризуют его позицию.

В результате собрание не поддержало клеветнические тезисы из статьи и властям трудно было осуществить планы по перестройке работы института. Надо сказать, что выступить публично против политической статьи в центральной газете в 1938 году было очень рискованно, особенно учитывая прошлое АП. Эту историю впервые рассказал В.Я. Френкель на юбилейном заседании Ученого совета Физтеха в 1988 году. Тогда же он сказал, что не все согласились с выступлением АП, и кто-то выступил против, но фамилии выступавшего В.Я. Френкель не назвал. После этого заседания Е.Б.Александров спросил у В.Я.Френкеля "Кто же это был?" Тот ответил " Л.А. Арцимович ". Надо сказать что в те годы близкая ситуация была в Харьковском физико-техническом институте . Но там не было сплоченного противостояния и в результате этот институт понес серьезнейшие потери [ 7 ].

А у нас прикладные работы в нашей лаборатории они шли параллельно с нашими работами. Мы тогда занимались физикой полимеров и очень упорно занимались, но параллельно начали работы по противоминной защите кораблей уже именно из таких соображений получить прикладную работу. У меня тогда была такая идея, может она детская и дурацкая идея была, но была там идея что в сущности каждой лаборатории следовало бы иметь какую-то военную специальность. Тогда уже чувствовалось что рано или поздно возникнет война, и скорее рано чем поздно. И чувствовалось что в эту войну необходимо будет сделать какой- то вклад и со стороны науки, потому что это просто необходимо будет для защиты нашей страны.

Ну, конечно сейчас можно сказать что это несколько наивно звучит. Что если крупная серьезная работа то она конечно поглощает целиком всего, но в то время мы довольно удачно совмещали и приличные работы по полимерам у нас получались - они вошли в мировую литературу того времени, и даже упоминаются к удивлению до сих пор.

Ссылки: