 |
Юрий Андропов к диссидентам относился своеобразно
Ветеран советской внешней разведки Михаил Любимов в одном из своих интервью утверждал, что председатель КГБ произнес такую фразу:
"Вы знаете, товарищи, почти все диссиденты - больные люди". В качестве доказательства того, что при Юрии Андропове чекисты относились к диссидентам более мягко, чем при его предшественниках, можно привести статистику из его официального отчета "О некоторых результатах превентивно-профилактической работы органов госбезопасности", направленного в ЦК КПСС в октябре 1975 года. Из этого документа можно узнать, что с 1967 по 1974 год было зарегистрировано 3139 преступлений , подпадающих под три статьи УК: 83 - нелегальный переход границы, 64 - измена Родине и 70 - "подрыв советского государственного и общественного строя". По ст. 83 осудили 1268 человек; по ст. 64 - 65 человек и по ст. 70 - 64 человека. В эту статистику не вошли осужденные по статье 190-1, которая появилась в Уголовном кодексе РСФСР в 1976 году. Ее применяли для осуждения тех диссидентов, чья деятельность рассматривалась как политически опасная, но не подпадающая под диспозицию ст. 70. До этого времени их осуждали по ст. 70 и ст. 58- 10. Общее количество осужденных по этим статьям с 1958 по 1966 год оценивается в 6000 человек. Среднее количество в год 254 человека, а в период с 1967 по 1975 год - 176 человек, по 1976 году данные отсутствуют, с 1977 по 1988 год - 89 человек. Одна из причин такого "либерального" отношения к активным противникам существующего строя - принцип самого Юрия Андропова. Дело в том, что когда действия гражданина СССР подпадали под статью 70 УК, то председатель КГБ требовал: "...не только своевременно пресекать антиобщественные проявления, но и принимать меры к тому, чтобы нарождающаяся антисоветская акция не доходила до стадии своего осуществления". Заместитель начальника секретариата КГБ СССР Андрей Сидоренко вспоминает такие слова Юрия Андропова:
"...нам надо еще осознать, в частности, что обязанностью чекистов является борьба за каждого гражданина, в отношении которого замышляются или проводятся враждебные акции. Мы должны не обвинять жертву противника, а шире использовать как общую, так и частную профилактику ". Сидоренко напоминает, что по инициативе председателя КГБ был законодательно признан такой эффективный институт, как официальное предостережение, применявшийся в отношении граждан, которые без устойчиво сформировавшегося умысла совершали действия, наносящие политический ущерб государству. Этот механизм был введен Указом Президиума Верховного Совета СССР от 25 декабря 1972 года "О применении органами государственной безопасности предостережения в качестве меры профилактического воздействия". Вот только диссиденты узнали о нем после бесед с чекистами. По труднообъяснимой причине он имел гриф "Не для печати", что существенно снижало эффективность его предупредительного воздействия. На Лубянке этот документ и инструкция по его применению были объявлены приказом КГБ *0150 от 23 марта 1973 года.
На практике система "официального предостережения" реализовывалась так. Диссидента вызывали к следователю КГБ и ставили в известность о том, что необходимо прекратить "нежелательную деятельность". Обычно это происходило в процессе длительной беседы. В конце встречи сотрудник Лубянки предлагал вызванному расписаться в документе, подтверждающем получение предупреждения. Если "инакоделающий" продолжал антисоветскую деятельность, то в суде это предупреждение рассматривалось как отягчающее обстоятельство. По утверждению журналиста и историка Ильи Земцова, процедуру предостережений придумал сам Юрий Андропов, который был "мастером манипулирования страхом, не прибегая при этом к насилию". Кто действительный автор метода - неизвестно, но он доказал свою действенность в сфере профилактики отдельных видов преступлений.
В качестве доказательства того, что он эффективно работал, приведем один факт. В записке начальника Пятого управления, адресованной руководству КГБ, в марте 1977 года сообщалось, что в условиях разрядки международной напряженности:
"профилактика стала важной органической частью всей контрразведывательной работы органов госбезопасности и одним из основных методов борьбы с идеологическими диверсиями противника, в том числе и с такими враждебными проявлениями, как антисоветская агитация и пропаганда. Об этом свидетельствует, например, то, что из 820 человек, проходивших по реализованным местными органами КГБ делам оперативного учета, 630 человек были профилактированы (с ними проведена профилактическая беседа. - Прим. ред.) и 104 человека привлечены к уголовной ответственности, а из 1200 человек, проверявшихся особыми отделами КГБ, осуждено только 4 человека". Тактика профилактических бесед оказалось результативной. Например, в 1979 году из 15 580 человек, профилактированных в 1978 году, повторно проявили себя с враждебной стороны лишь 107 человек. Для того, чтобы быть до конца объективными, приведем и другую официальную статистику. Например, количество осужденных по ст. 70 (за антисоветскую агитацию и пропаганду) с 1971 по 1975 год снизилось в три раза. За этот же период в судах были рассмотрены дела на 396 человек. В результате в 1973 году было осуждено 73 человека, в 1974 году - 47, а в 1975 году - 22 человека. А по утверждению полковника в отставке Елены Козельцевой, которая занималась контрразведывательным обеспечением МГУ, использование процедуры предупреждений дало ей: "возможность профилактировать отдельных молодых сотрудников университета и они стали достойными людьми". Сам председатель КГБ был уж не таким "душителем" свободы, как считают многие правозащитники. Недавно опубликована его переписка с известным физиком Леонидом Капицей относительно судьбы его коллеги Андрея Сахарова . В ней шеф КГБ объясняет, что создатель водородной бомбы преследуется Лубянкой за то, что распространил на Западе более 200 материалов, которые содержат "фальсификацию" политики СССР и используются противниками СССР для разжигания антисоветизма. Это, по мнению Юрия Андропова, уже не инакомыслие, а конкретная деятельность, несущая угрозу политической безопасности СССР. При всех симпатиях к академику Андрею Сахарову следует признать, что в позиции руководителя спецслужбы, как защитника существовавшего политического режима, был известный политический смысл.
В то же время при его участии Политбюро ЦК КПСС разрешило интеллигентной "Литературной газете" иметь точку зрения, которая отличается от официальной. Да и поэты тоже могли относительно свободно творить.
Достаточно упомянуть активное развитие бардовской песни . О том, что Юрий Андропов относился к диссидентам более либерально, чем это принято считать, подтверждает и заместитель начальника секретариата КГБ СССР Андрей Сидоренко. Он напоминает, что среди основных задач Пятого управления и подчиненных ему пятых отделов региональных управлений КГБ не было цели создания диссидентам невыносимых условий существования. Вот перечень направлений борьбы на идеологическим фронте "холодной войны": - установление системы зарубежных центров и организаций, составлявших в те годы аппарат идеологической диверсии; - вскрытие конкретных операций разведывательно-организационной подрывной деятельности спецслужб Запада против СССР; - раскрытие негласного характера деятельности враждебных нашей стране сил, с помощью которых противник рассчитывал сформировать в СССР организованную антисоветскую оппозицию.
Андрей Сидоренко утверждал:
"...так называемые диссиденты меньше всего волновали Юрия Андропова. Дело все в том, что они своей суетой, открытой показной активностью не представляли угрозы государственной безопасности. Конечно, их деятельность была неприятна, она вносила некоторую напряженность в отдельные сферы жизни. Но эти люди всегда были на виду, даже своими контактами с иностранцами они не могли представлять интерес для органов КГБ".
Однако иногда среди этого контингента встречались предатели, которые сознательно вели борьбу против советского государства. Часто для повышения эффективности своей деятельности они искали и прокладывали каналы связи с представителями западных спецслужб. Цель этих контактов - получение материальной помощи, а также защиты от законного преследования в СССР. Свою антисоветскую подрывную деятельность эти люди вели, четко соблюдая рекомендации западных спецслужб. Понятно, что к этим людям органы государственной безопасности проявляли оперативный интерес. Например, некто Л. Лубман пытался переправить за рубеж пухлый труд под названием "Экспромт для господина Тернера, ЦРУ". На 248 страницах сообщались сведения, составляющие военную тайну. Этот "инициативник" был одним из тех, кого поддерживало ленинградское отделение "Русского общественного фонда помощи политическим заключенным в СССР и их семьям". В картотеке распорядителя данного отделения в отношении другого человека, (также предложившего свои услуги ЦРУ) указано, что "ввиду своей стойкой позиции и участию в правозащитной борьбе нуждается в усиленной моральной поддержке. И в материальной тоже", а про своего знакомого Б. (осужден за измену Родине) чекисты прочли такую рекомендацию: "помочь развить активную переписку с земляками". Да и сам распорядитель отделения иногда собирал и передавал на Запад информацию, которую советские эксперты однозначно квалифицировали как сведения, содержащие государственные секреты.
Прокуратура Ленинграда сжато отрецензировала труд "диссидента" и в обвинительном заключении по его делу указала: "Направил в ЦРУ США подготовленные им в 1976-1977 годах документы, в которых сообщил сведения, составляющие военную тайну, высказал рекомендации по активизации подрывной работы против СССР путем проведения шпионажа, террора, диверсий и радиопропаганды". Ленинградский городской суд осудил его по статье 64 УК РСФСР.
Среди диссидентов были и такие, кто до перестройки свои враждебные взгляды скрывал и совершенно ничем себя не проявлял. Большинство из них служили в партийных органах, где были надежно укрыты от их оперативного изучения, так как существовала жесткая установка: в партийных, советских, комсомольских органах оперативно-розыскную работу не проводить. Характерно, что такие люди в процессе развала СССР открыто проявили себя как предатели и ренегаты, когда советское государство уже начало рушиться. Именно про таких людей кто-то из самих совестливых диссидентов высказал выражение: "Целились мы в коммунизм, а попали в Россию". Утверждать, что Юрий Андропов знал о существовании "Пятой колонны" среди партноменклатуры, - не совсем верно. Вот, например, что говорил он в марте 1979 года на Всесоюзном совещании руководителей Пятых отделов:
"На кого сегодня ориентируется противник, проводя идеологическую диверсию? Ведь, как известно, в нашей стране нет социальных, классовых основ, порождающих антисоветскую деятельность. Да, этих основ нет. Но еще есть оставшиеся с послевоенных лет бывшие агенты противника, участники нацподполъя, не разоружившиеся после отбытия наказания антисоветчики. Есть у нас просионистские элементы, экстремисты из числа крымских татар и немцев. Вместе с тем противник стремится вовлекать в сферу своего подрывного воздействия и новых лиц..."
Под ними подразумевалась молодежь и представители различных религиозных конфессий. С учетом вышесказанного Юрий Андропов и ставил первоочередные задачи по "Пятой линии": "Чекистам, ведущим работу по националистам, надо хорошо знать их тактику, методы использования легальных возможностей для пропаганды национализма под флагом борьбы за самобытность и автономию наций... Ведя непримиримую борьбу с проявлениями такого рода, работники органов государственной безопасности должны с уважением и пониманием относиться к прогрессивным национальным обычаям и традициям народов Советского Союза, к их культуре, национальной по форме, социалистической по содержанию, уметь отличать ошибки и заблуждения отдельных лиц в национальном вопросе от враждебной деятельности реакционных националистических элементов". Если говорить о противодействии по религиозной линии, то в качестве основных противников руководитель КГБ называл отдельных представителей католического, иудаистского и мусульманского духовенства, а также экстремистски настроенных лидеров таких сект, как баптисты-откольники, адвентисты седьмого дня, иеговисты и пятидесятники. В этой связи внимание пятых подразделений КГБ было направлено прежде всего на то, чтобы своевременно пресечь подобную деятельность эмиссаров зарубежных представительств этих сект. Подрывная активность отличала также эмиссаров антисоветских организаций "Подпольная евангелизация" (США) , "Свет на Востоке" (ФРГ) , "Институт по изучению религии и коммунизма" (Англия) , "Фриденштимме" (ФРГ) ; "Зарубежное представительство Совета церквей ЕХБ" (США) , аналогичные представительства "Международного общества сознания Кришны" и организации "Белое братство" . От них не отставали и эмиссары религиозно- пропагандистских центров - "Славянской миссии" , "Международной христианской солидарности" , "Стефанус миссии" , "Свидетели Иеговы" и других, тесно связанных со спецслужбами западных государств и занимающихся под прикрытием лозунга "евангелизации христовой" идеологическими диверсиями против СССР и стран социалистического содружества. Отметим, что некоторые из вышеназванных организаций сейчас признаны в нашей стране "тоталитарными сектами".
Особое внимание уделял Юрий Андропов изучению особенностей идеологической диверсии с использованием сионизма. Он говорил, что враги СССР активно используют оружие сионизма и конкретных просионистских элементов в подрывных целях. Как видим, в перечне основных задач, которые стояли перед Пятым управлением , не фигурировали "диссиденты". Поясним, что речь идет о гражданах СССР, которые критиковали существующий строй, нарушения прав человека (а они были, чего уж лукавить), но при этом не были связаны с зарубежными спецслужбами или религиозными центрами. Таких людей было очень мало. И если бы не активная поддержка Запада, может быть, о большинстве из них знало бы только их ближайшее окружение.
В многочисленных выступлениях перед подчиненными Юрий Андропов постоянно подчеркивал:
"...диссиденты существуют благодаря поддержке Запада. Оторви их от Запада - и нет диссидентства. Оттуда поддержка, деньги. Чрезвычайно важно вскрывать это... Мы должны продолжать линию борьбы с диссидентами, потому что враг из-за рубежа инспирирует их подрывную деятельность".
Все они были западниками, прямыми или невольными пособниками антисоветских сил за рубежом. И муссируемый ими "вопрос" о правах для западников - это требование свободы проведения антисоветской работы, как правило, осуществляемой больше на словах, чем на делах. В качестве справедливости утверждения этого тезиса можно упомянуть дело Петра Якира . Вот что по этому поводу писал Юрий Андропов:
"Сам Якир, с учетом его принадлежности к семье героя Гражданской войны, сначала к уголовной ответственности не привлекался, но в партийных и административных органах ему неоднократно разъясняли антиобщественный и противозаконный характер его деятельности. В 1971 году он был предупрежден Прокуратурой СССР и Комитетом государственной безопасности о нетерпимости его поведения в нашем обществе. Однако Якир из всего этого никаких выводов для себя не сделал".
Практически же деятельность Якира в те годы сводилась к следующему:
а) постоянному контакту с антисоветскими зарубежными центрами, получению от них материальной помощи;
б) изданию "Хроники текущих событий", которая являлась по существу печатным органом объединения оппозиционно настроенных единомышленников в ряде городов страны (Киев, Ленинград, Вильнюс, Новосибирск, Свердловск, Горький). Существовали корреспондентские точки, постоянно занимавшиеся сбором информации для "Хроники";
в) сбору средств для оказания помощи заключенным и их семьям, для оплаты адвокатов, для расходов, связанных с изготовлением клеветнических материалов. На основе полученных вещественных доказательств такого рода Прокуратура СССР и КГБ внесли предложение в ЦК КПСС привлечь Якира к уголовной ответственности.
Пятое управление КГБ часто критикуют за повышенное "внимание" к интеллигенции. В частности, речь идет об активном использовании агентуры для наблюдения за процессами, происходящими в этой среде. На самом деле это была вынужденная мера. Еще в 1959 году руководство внешней разведки доложило в Кремль, что Государственный департамент США приказал своим посольствам усилить воздействие на представителей творческой интеллигенции, студентов и "других лиц, причастных к формированию общественного мнения". По линии ЦРУ также велось проникновение в эту среду, поиски людей, которых можно привлекать, настраивать на антисоветский лад. Речь, как видите, шла о проникновении противника туда, где формировалось общественное мнение. На пути выполнения этой задачи как раз и стояло то, что называлось "работой среди интеллигенции".
На самом деле отечественные органы госбезопасности не зря обращали внимание на этот слой советского общества. Он был недоволен существующими порядками больше рабочих и колхозников. "Ущемление" своих прав он ощущал не только в материальной сфере (в эпоху Леонида Брежнева доходы колхозников выросли втрое, рабочих - вдвое, а работников умственного труда - речь идет в первую очередь о многочисленной армии инженеров и научных работников, числившихся в многочисленных НИИ - остались неизменными, но и в карьерной (рабочим проще было сделать карьеру по партийной или административной линии; их в партию принимали быстрее и т.п.).
Власть по привычке призывала молодежь на новые трудовые подвиги - типа освоения целины или строительства БАМа (хотя трудовой порыв хорошо оплачивался), а вот интеллигенции хотелось просто пожить как на Западе. Мы не случайно упомянули про многочисленные НИИ. К 1980 году в них проводили свое рабочее время около 1,4 млн. человек. К ним следует добавить многочисленный технический персонал - лаборанты, техники и т.п. Общее число работающих в институтах и КБ превышало четыре миллиона человек. Целыми днями эти люди убивали время за чаепитием, в курилках или походах по магазинам. Сделать карьеру в таком учреждении было крайне сложно. Понятно, что в такой среде легко можно было найти недовольных советской властью. Были и другие негативные моменты, о которых сейчас многие предпочитают не вспоминать. Например, массовое "лечение" инакомыслия медицинскими средствами. Отметим сразу, что использовать карательную психиатрию для борьбы с диссидентами начал Никита Хрущев . Среди жертв оказался даже управделами ЦК КПСС , который однажды поспорил с "сеятелем кукурузы". Все началось в 1938 году, когда в существовавшей с XIX века обычной психиатрической больнице Казани завели специальное отделение для "политических". В январе 1939 года охранять это спецотделение поручили личному составу казанской тюрьмы НКВД. Поскольку коек в нем стало не хватать для содержания стремительно растущего числа психически ненормальных государственных "преступников", то спустя несколько месяцев нарком НКВД Лаврентий Берия перевел своим распоряжением всю Казанскую психиатрическую больницу в ведение НКВД . Так появилась первая в СССР и в мире тюремная психиатрическая больница .
Для назначения принудительного лечения достаточно было поставить диагноз типа: "параноидальная мания переустройства общества", "склонность к беспочвенному морализаторству", "болезненная переоценка собственной личности" или "проявление недостаточного понимания окружающей реальности". Несмотря на абсурдность последнего диагноза, он достаточно точно отражал специфику той эпохи.
Проявлять свое инакомыслие можно было, только рассказывая политические анекдоты или беседуя с гостями до утра на кухне. Время было суровое - шла "холодная война". А те, кто не принимал "правил игры", введенных Советской властью, действительно не понимал или не принимал установленного родным государством порядка. В феврале 1983 года представителям советской психиатрии пришлось покинуть ряды Всемирной ассоциации психиатров . Президент Британского королевского колледжа психиатрии Кеннет Роунели так прокомментировал этот факт:
"Советы поступили таким образом, чтобы избежать возможного постыдного разоблачения на виду у мирового общественного мнения в ходе свободных публичных дебатов". Дело в том, что незадолго до этого члены ассоциации постановили исключить СССР из своих рядов.
Другая малоизвестная особенность борьбы с диссидентами в СССР - это то, что их породило... само Пятое управление КГБ . Если бы не оно, то о существовании большинства инакомыслящих никто бы не знал. Их "подвиги" и имена просто были бы никому не известны, а сами они не смогли бы привлечь к себе внимание журналистов. Если бы против них не было репрессий со стороны КГБ, то "правозащитникам", отечественным и западным, сложно было бы утверждать, что в СССР преследуют тех, чьи взгляды отличаются от официальной линии ЦК КПСС. Один из принципов шоу-бизнеса (не только эстрады, но и кино, литературы и театра) - если работа не пользуется интересом со стороны потребителя (зрителя, покупателя, поклонников и т.п.), то нужно как-то привлечь его внимание. Проще всего это достигается путем серии публичных скандалов.
ЦК КПСС , даже не подозревая об этом, делал все, чтобы "диссиденты" попали в "черный список" Лубянки со всеми вытекающими из этого последствиями. По мнению чиновников со Старой площади, тем самым происходило подавление инакомыслия. А на самом деле все происходило как раз наоборот. На Западе жертвы КГБ становились лауреатами всевозможных премий, их активно печатали, помогали перебраться за "железный занавес", а дальше... эти люди понимали, что большинство из них со своими произведениями не очень интересны западным потребителям. Да и прожить в США, занимаясь только написанием стихов или романов, могут только единицы. При этом в Пятом управлении работали профессионалы, в компетенции большинства которых сложно усомниться. К сожалению, им, как людям военным, часто приходилось выполнять идиотские указания руководства идеологического отдела ЦК КПСС . Вместо продуманной наступательной кампании опытным офицерам-контрразведчикам приходилось ликвидировать отдельные выступления, выявлять связи диссидентов, проводить мероприятия по их компрометации и т.п.. К началу восьмидесятых годов прошлого века диссидентов ("инакоделающих") в Советском Союзе почти не осталось. Активисты семидесятых годов были изолированы (в тюрьмах и психбольницах) или депортированы за рубеж . А новое поколение в результате эффективной профилактической работы органов госбезопасности отказывалось от идеи борьбы с советской властью на начальном этапе. Когда в конце восьмидесятых годов прошлого века в нашей стране начались процессы разрушения существующего государственного строя, то к власти пришли не "диссиденты", а партаппаратчики среднего уровня. Люди, до этого постоянно демонстрирующие лояльность социалистическому режиму и активно клеймящие "инакомыслящих", сами стали ими, мгновенно превратившись из "партократов" в "демократов".
Ссылки: