АГАБЕКОВ Г.С.: ГЕРМАНИЯ. ФРАНЦИЯ. АМЕРИКА

Прежде чем перейти к деятельности ОГПУ в арабских странах, я хотел бы сказать немного о работе ОГПУ в Берлине , откуда по инициативе резидента Гольденштейна велась самостоятельная работа в восточных странах.

Гольденштейн, по кличке Александр или Доктор , по национальности еврей, является одним из самых старых и заслуженных сотрудников ИНО ОГПУ. До 1924 года он работал на Балканах и был очень близок с македонскими революционными деятелями, среди которых и сейчас пользуется большим авторитетом. Свою связь с Балканами он не порвал даже после взрыва Софийского собора , что, по слухам, ходившим у нас, было делом его рук. В Константинополе он поддерживал связь с Балканами через болгарина Николаева , работавшего до 1929 года в Константинополе. Гольденштейн, видимо, и из Берлина продолжал руководить работой на Балканах: в 1929 году по его просьбе Николаев был переведен из Константинополя в Берлин. Гольденштейн в свои сорок пять лет женился на молодой женщине, и в последнее время было заметно, что работать он устал и хочет уйти на покой. Несколько раз он ставил вопрос о своем отозвании, но только осенью 1929 года получил разрешение выехать в Москву. Трилиссер собирался назначить его своим помощником. Однако приезд Гольденштейна в Москву совпал с уходом Трилиссера, и дальнейшая его судьба мне неизвестна. В Берлине его заменил Самсонов , бывший секретарь партийной ячейки ИНО,- тупой, малограмотный человек, которого командировали на ответственную должность временно, чтобы убрать с партийной работы в ОГПУ. Гольденштейн до перевода в Берлин был резидентом в Константинополе и руководил работой на всем Ближнем Востоке. Переехав в Берлин, Доктор не мог расстаться со своим прошлым и при всяком удобном случае пытался распространить работу из Берлина на Восток. Берлинская резидентура является крупнейшей резидентурой в Европе. Оттуда осуществляется руководство работой агентов не только в Германии, но также во Франции и в Англии . Резидент во Франции подчиняется берлинскому резиденту, а в Англии во время перерыва дипломатических отношений не было нашего официального резидента, и оставшаяся агентурная сеть поддерживала связь непосредственно с Берлином. Бюджет в Берлине составлял в 1928 году двадцать пять тысяч долларов в месяц, но в 1929 году был сокращен до семнадцати тысяч. Помню, когда я спросил приехавшего в Москву Гольденштейна - куда вы тратите так много денег?- он мне ответил, что, помимо содержания агентурной сети, ему приходится снабжать деньгами некоторые партийные организации. Из этого я заключил, что ОГПУ в Берлине имело тесную связь с германской коммунистической партией и поддерживало ее материально. Вследствие того что берлинская резидентура вела свою работу на Востоке, нам приходилось часто сноситься с ней по восточным вопросам. О собственной деятельности берлинской резидентуры я сведений не имею (она от нас держалась в секрете), но о работе на Востоке она осведомляла меня по должности начальника восточного сектора. В Берлине ОГПУ обрабатывало местную мусульманскую колонию, большинство которой состоит из индусов. Особенное значение придавалось ахмедийской секции, подпавшей, по нашим предположениям, под полное влияние английской Интеллидженс сервис. Помощником Гольденштейна по восточной работе был индус Фаруки , носивший * А/18 и работавший раньше в Константинополе, откуда, по настоянию Доктора, был переброшен в Берлин. Через Фаруки вербовались агенты для посылки в страны Востока. Так, например, зимою 1929 года Фаруки отправил из Берлина двух агентов в Бенгалию (Индия) и одного в провинцию Пенджаб (Индия). Он же вел переговоры с одним из братьев Али (руководителями мусульманского движения в Индии), приехавшим в Берлин, и уговаривал его посетить Москву. Али в конце концов от этой поездки отказался. Фаруки вел также деятельную работу среди афганских кругов в Берлине. Во время междоусобной войны в Афганистане Гольденштейн сообщил, что Фаруки может установить связь с Надир-ханом , проживавшим в Париже. Иностранный отдел ОГПУ интересовался отношением Надир- хана к событиям в Афганистане и его связями с английским правительством. Москва поручила Доктору выяснить подробно действия и намерения Надир-хана. Сведения о положении в Геджасе и Сирии получал тот же Фаруки, пользуясь для этой цели связями с арабскими деятелями. Несмотря на крупную роль, которую играл Фаруки в берлинской резидентуре, Москва относилась к нему с подозрением. Подозрения вызывались противоречивыми сведениями, содержавшимися в его обширных и частых докладах. Иностранный отдел ОГПУ решил снять его из Берлина и перебросить на работу в Афганистан. Этому воспротивился Гольденштейн, и ОГПУ, считаясь с его мнением, временно решение отменило. Перед моим отъездом из Москвы, осенью 1929 года, Фаруки продолжал работать в Берлине. Фаруки в своих докладах всегда подробно характеризовал восточных деятелей, приезжавших в Берлин или поселявшихся в Берлине. Почти все, по его словам, были английскими агентами, но спустя два-три месяца он об этом забывал и сам вербовал некоторых из этих лиц для агентурной работы. Первые сведения о неблагонадежности вождя индийских коммунистов Роя были получены от Фаруки. Сперва он высказал предположение, что жена Роя, англичанка, может быть связана с английской разведкой. Подозрение постепенно перешло в уверенность. В Москве начали относиться к Рою с недоверием и наконец совершенно отстранили его от политической деятельности. Конечно, "восточная работа" берлинской резидентуры является лишь маленькой частью той обширной деятельности, которой Доктор руководил вообще в Германии. Агенты ОГПУ, работавшие внутри партии дашнаков, мусаватистов и грузинских меньшевиков, и перехватываемые ОГПУ документы все чаще указывали, что центром этих организаций является Париж . Необходимо было перенести часть работы по Востоку в Париж. Особенно настаивало на этом Кавказское ОГПУ , требовавшее от Москвы усиления работы в этом направлении. В 1925 году Москва вызвала из Тифлиса чекиста Лордкипанидзе и направила его в Париж с поручением проникнуть в центр кавказских антисоветских организаций . Кипанидзе пробыл в Париже около девяти месяцев, успел за это время установить кое-какие связи, однако затем провалился при вербовке одного из агентов и вынужден был, законсервировав агентурную сеть, срочно уехать в Москву. Москва никем его не заменяла, так как не могла подыскать другого подходящего человека, да и вопрос о национальных кавказских партиях стоял уже не так остро, как это было после грузинского восстания в 1924 году . В 1929 году, в связи с оживлением деятельности дашнаков в Турции, в связи с частыми наездами лидера грузинских меньшевиков Сосико Мдивани в Константинополь и возрастающим интересом польской дипломатии к мусаватистам и грузинским меньшевикам, в ОГПУ вновь был поставлен вопрос о посылке специального эмиссара в Париж для освещения деятельности этих партий. Кандидатом был выдвинут сотрудник иностранного отдела Кеворкян , руководивший в Москве разведкой в кавказских партиях в течение нескольких лет. Однако его кандидатура скоро отпала, так как нашли более целесообразным сунуть его секретарем к епископу Клтчяну и отправить в Персию. Другого кандидата Москва не могла найти и предложила тифлисскому ОГПУ командировать своего собственного сотрудника для проникновения в руководящий центр кавказской эмиграции, образовавшийся в Париже. Такой сотрудник подыскивался Тифлисом и должен был выехать в Париж в конце 1929 года. Весной 1929 года начальник англо-американского сектора иностранного отдела Мельцер был командирован из Москвы в Ташкент для организации иностранного отделения при полномочном представительстве ОГПУ в Средней Азии . Вследствие его отъезда мне пришлось на несколько месяцев принять дела этого сектора. В числе материалов, поступавших из-за границы, мое внимание обратила переписка председателя Совета русских послов Гирса с бывшими представителями царской России в других государствах. Агенты ОГПУ перехватывали и направляли в Москву доклады бывшего русского поверенного в делах в Лондоне Саблина и бывшего русского финансового агента в Северной Америке Угета . Как раз в это время Саблин в своих докладах подробно описывал предвыборную кампанию, которая велась в Англии, и анализировал шансы английских партий. Он уже предвидел победу рабочей партии , выступившей на выборах с лозунгами прекращения безработицы в Англии и восстановления дипломатических сношений с советской Россией.

Доклады Саблина представляли чрезвычайный интерес для советского правительства. Мы имели распоряжение посылать копии их непосредственно Сталину, Рыкову, Чичерину, Ворошилову и Молотову. На победу рабочей партии советское правительство возлагало большие надежды. В Москве были уверены, что с приходом к власти Макдональда не только возобновятся прерванные дипломатические сношения, но будут получены и большие кредиты в Англии. Резидент во Франции находится в подчинении берлинского резидента. Вся почта из Парижа отправляется через дипкурьеров в Берлин. Там же концентрируются донесения агентов из Англии и из всех концов Германии, а затем направляются в Москву. У полуофициального представителя ОГПУ при советском полпредстве в Париже имелся помощник по экономической части, присланный в Париж в конце 1928 года на официальную должность сотрудника парижского отделения Нефтесиндиката. После бегства Беседовского иностранный отдел ОГПУ, опасаясь разоблачений бывшего советника посольства, приказал всем ответственным сотрудникам в Париже выехать в Москву, а агентурную сеть законсервировать с таким расчетом, чтобы вновь назначенный резидент, неизвестный Беседовскому, мог с нею связаться. В Москве работой резидентуры во Франции руководит центрально-европейский сектор , во главе которого стоит помощник начальника иностранного отдела Горб . До 1927 года он был резидентом в Берлине, под кличкой Михаил , и считался знатоком европейских дел. Тщедушный физически и морально, он никакой ценности собой не представляет и держится на своем посту лишь потому, что беспрекословно выполняет распоряжения начальства. Непосредственно работой во Франции руководит некая Зархи , разведенная жена Сокольникова , советского посла в Лондоне. По его рекомендации ее приняли в ОГПУ и назначили на работу во Франции, так как она знает французский язык и мечтает попасть в Париж. Нужно сказать, что, за редкими исключениями, для руководства работой в какой-нибудь стране всегда назначают сотрудника того сектора, который заведует в Москве этой страной. Зархи поэтому очередная кандидатка для назначения в Париж. Политической разведке во Франции не придается большого значения, но ОГПУ внимательно следит за ее отношениями с Прибалтийскими странами. Зато очень интересуется Францией Разведывательное управление штаба Красной Армии , уверенное, что Франция систематически снабжает Прибалтийские и Балканские государства оружием и военным снаряжением. Советские шпионы заняты выяснением новейших технических изобретений, в частности авиационных, так как, по мнению военных кругов СССР, авиационная техника наиболее развита во Франции. Кроме официального представителя в лице военного атташе при посольстве, Разведупр имеет во Франции широкую тайную агентуру, руководимую людьми, специально присланными из Москвы для добычи нужных советскому штабу сведений. С точки зрения политической разведки Соединенные Штаты Америки до 1926 года большого интереса для советской России не представляли. Но в 1926 году, в связи с развитием торговых отношений с Америкой и надеждой, что Вашингтон наконец признает советское правительство, ОГПУ решило послать в Америку представителя для изучения американского общественного мнения и для наблюдения за торговыми сделками, заключаемыми Амторгом . Первым резидентом в Америке был некто Чацкий , пробывший там до 1929 года. В 1929 году он вернулся в Москву и в настоящее время заведует англо-американским сектором в иностранном отделе ОГПУ. Так как советского дипломатического представительства в Америке нет, то Чацкий поехал в качестве сотрудника Амторга. Его задачей в Америке было ознакомиться с отношением правительства Соединенных Штатов к СССР и попытаться воздействовать на американских общественных деятелей, а если возможно, и на членов правительства, в смысле склонения их к официальному признанию советского правительства . Преуспел ли Чацкий в своих заданиях, мне трудно сказать, но по его приезде в Москву он заслужил похвалу начальства, и я слышал, что он проделал в Америке огромную работу. Постоянным источником сведений о деятельности американского правительства были доклады английского посла в Вашингтоне. Нужно сказать, что в распоряжении иностранного отдела имелись доклады почти всех английских представителей за границей (послов, аккредитованных при иностранных правительствах и верховных комиссаров в странах британского протектората). В этом мне пришлось убеждаться неоднократно. Английские дипломаты, сами того не зная, оказывали не раз советскому правительству ценные услуги своими подробными докладами в Форин Оффис. В связи с событиями в Афганистане и Персии я часто получал задания составить сводку по тому или другому вопросу "по английским данным". Я заходил в архив иностранного отдела и брал донесения источника В/3, систематически передававшего нам донесения английских послов в Форин Оффис. Накопившиеся к 1929 году донесения британских дипломатов занимали в ГПУ целый большой шкаф. Среди них я находил донесения послов почти во всех странах света и отбирал из них те, которые касались интересовавшей меня страны.

Полезным источником, служившим нам для ознакомления с внутренним положением в Соединенных Штатах, являлся также представитель старого русского министерства финансов Угет , систематически и подробно докладывавший об экономическом и политическом положении страны в письмах к бывшему царскому дипломату Гирсу , в Париж. Копии этих докладов регулярно поступали в ОГПУ. Если ОГПУ сравнительно мало обращало внимания на Америку, то зато в работе Коминтерна Америка занимала исключительно важное место. Почти все представители Коминтерна путешествуют за границей с американскими паспортами, открывающими им доступ во все страны и позволяющими вести коммунистическую работу, не навлекая на себя подозрений. Я упоминал о том, что заведующий коминтерновской международной связью Пятницкий считал наиболее легким и удобным путем секретно отправить коммуниста Роя в Индию через Америку с американским паспортом. С таким же уважением к американским паспортам относился и сам Бухарин , бывший в то время председателем Коминтерна . В 1927 году в кабинете начальника ИНО Трилиссера собрались как-то резидент в Германии Гольденштейн , помощник Трилиссера Вележев и я . Обсуждался вопрос о посылке в Ирак новых работников. В это время к Трилиссеру приехал Бухарин и вошел в кабинет. На вопрос Бухарина, не помешал ли он нам, Трилиссер ответил, что, наоборот, мы обсуждаем вопрос о нелегальной посылке агентов в восточные страны и с удовольствием выслушали бы мнение Бухарина о способах отправки. Бухарин ответил, что с техникой секретных отправок он мало знаком - это дело Пятницкого, но в Коминтерне считают, что наилучшая гарантия при поездках коммунистов за границу - это американские паспорта. В начале 1929 года я начал испытывать разочарование в работе и поделился своими настроениями с некоторыми из товарищей, в том числе с моим бывшим секретным агентом в Тегеране Майем , занимавшим в то время должность директора отдела Ближнего Востока в Наркомторге. Когда я высказал ему, что хотел бы перейти из ОГПУ на другую работу, он сообщил мне, что в скором времени Наркомторг отправляет торговых представителей в Северную и Южную Америку. В аппарате торговых представительств оставлено по одному месту в распоряжение Коминтерна. Сам Май собирается ехать в Северную Америку. Если я хочу перейти на работу в Коминтерн, то он поможет мне сговориться с Коминтерном через представителя персидской коммунистической партии Султан-заде, а затем мне уже будет не трудно ехать представителем Коминтерна в Южную Америку. Я поблагодарил за предложение, но просил дать время подумать. На место Чацкого отдел подыскивал кандидата для назначения тайным резидентом в Америку, но до моего отъезда из Москвы, то есть до октября 1929 года, такой кандидат не был намечен.

Ссылки: