Атака душманов на резиденцию ГВС

Поздно вечером - а это была суббота - я находился на вилле. Мой адъютант майор Бурденюк Валерий Евгеньевич и водитель "мерседеса" сержант Леня Артамонов отдыхали от службы на втором этаже виллы в своих комнатах. Анна Васильевна работала в моем кабинете (она в то время писала книгу "Логико-эмоциональный анализ художественного произведения"). Подъехал Бруниниекс с очередным донесением. Я читал его сидя в холле, редактировал - как вдруг погас свет. Завыли сирены и обрушился шквал огня. Такое бывало и раньше. В сентябре после наших успешных боев в ущелье Пандшер, затем после разгрома моджахедов в кандагарских виноградниках. Те атаки с большими для душманов потерями были отбиты - охрана виллы прочна, надежна и хорошо вооружена. Однако этот обстрел отличался особенной силой. Бурденюк и Артамонов опрометью спрыгнули вниз и выбежали из виллы, на случай если понадобится усилить оборону. Анна Васильевна тоже сбежала со второго этажа в холл. Я схватил трубку телефона - не работает. Тогда - к "булаве". Связался с Черемных , который находился еще в офисе. Он отчеканил: - Посылаю батальон на подкрепление! - Саня! Мне страшно, - и Анна Васильевна заплакала навзрыд. Что я мог сделать в тот момент?! - Спокойно! Спокойно, мать, охрана выстоит! - И молнией мелькнуло-в мозгу: у меня даже нет при себе оружия на всякий случай - не в плен же сдавать себя и жену этим бандитам! - Саня! - продолжала плакать жена. Ее голос прервал разрыв снаряда. Глухой тяжелый удар потряс виллу. Очевидно, били из безоткатного орудия. Посыпалась штукатурка, зазвенели стекла, запахло горелым. Снаряд взорвался на втором этаже в спальне. Храни нас, Господи! - Ложись! - на пределе голосовых связок, как будто передо мной был полк, а не два человека, - крикнул я Анне Васильевне и Бруниниексу. Снаряды рвались один за другим. Дым, гарь! Казалось, мы - в ловушке. По стенам виллы барабанили осколки. Беспомощные и охваченные страхом, лежали мы на полу. И вдруг: - Ал-ла-аа Акба-а-ар! А-а-а! Это - атака, развязка близка? Но вот мы все отчетливее слышим нарастающий гул моторов и стрельбу автоматического оружия. Пули бьют по стенам, по крыше, по еще уцелевшим остаткам стекол в окнах и дверях. Похоже, на выручку идет батальон десантников. Спасены. - Мать, мы будем жить, - и я обнял дрожащую и плачущую жену. Минут 40-50 длился тот бой. Мы с Анной Васильевной чувствовали себя опустошенными и обессиленными. Рядом с нами находились Бурденюк и Артамонов с автоматами, Бруниниекс - тоже потрясенные пережитым. Ветер гулял по холлу. Всюду битое стекло. Двери и оконные рамы сорваны. Пахнет дымом, как после пожара. Атака была дерзкой. Но и охрана, конечно, оказалась на высоте, да и десантный батальон подоспел вовремя. И все же не обошлось без потерь.

Почерк проведенной атаки, ее внезапность и интенсивность говорили о новых, еще непонятных нам намерениях противника. Да, чуть не забыл сказать (возможно повторюсь): вилла ГВС находилась в районе иностранных посольств, таким образом, моджахеды своим нападением показывали всем западным представителям, что достигнутая Советами "стабилизация" в Афганистане - не более, чем преувеличение. Уж если в центре Кабула бьют охрану Главного военного советника - то какая же это стабилизация или тем паче "победа"?

Примерно через час после боя, когда мы с Бруниниексом работали в единственной уцелевшей на втором этаже комнате - моем кабинете, - Анна Васильевна отдыхала в кресле рядом с нами, прикрыв глаза, к вилле подъехали на трех БМП министры обороны, СГИ и МВД, с ними - Черемных и переводчик Костин. Владимир Петрович выглядел более чем обычно взъерошенным и агрессивным. - Вот привез защитников великой Саурской революции , - с ходу выпалил Черемных. Афганцы дружно в пояс раскланивались, выражали сочувствие Анне Васильевне. Она, извинившись, вышла из комнаты. - Борцы-храбрецы, - бубнил Черемных. Афганцы продолжали сочувствовать, сожалеть, просить прощения. - Ладно, хватит сюсюкать! - И, обращаясь ко всем, но глядя в упор на Наджиба, я спросил: - Почему не сработала агентура? Костин переводит. Афганцы молчат. Черемных и Бруниниекс насторожились. - Кто предупредил охрану дворца о возможном нападении моджахедов? Костин переводит. Афганцы молчат. Лицо Наджиба багровеет. - Почему меня не предупредили, Наджиб? А? Почему? Наджиб заерзал в кресле. Вошла Анна Васильевна с подносом, на нем бутылка коньяка, рюмки, конфеты. Поставив все это на стол, она стремительно вышла из кабинета. - А он и его заместители все время либо врут, либо дают устаревшие данные! - взорвался Черемных. - Мягче, мягче, Володя, - стараюсь я тихо успокоить его. - Так воевать нельзя! Афганцы обескуражены и молчат. - Можно налить? - спрашивает Черемных. - Наливай? Пейте, - примирительно предлагаю я, - да дело знайте. Все выпили. (Я как обычно не стал.) - Сегодняшний бой за виллу - печальный урок для всех нас. И позор. - Снова тишина. - Я еще налью? - Налей еще. А потом - еще! - Понял! Афганцы залпом опрокинули одну за другой две рюмки, закусив конфетами. - Трупы до утра свезите к мечетям. Пусть муллы их отпоют, воздадут почести: моджахеды погибли в бою. Костин перевел. Афганцы встали, помолились. Попрощался я без объятий. Черемных проводил их. А вернувшись, Владимир Петрович дал волю словам: - Наджиб - сволочь! Продажная шкура! - И доверенное лицо Ю. В.- добавил я. - Ведь он же знал!.. Черемных всегда болезненно реагировал на подлость, а уж всякую двусмысленность со стороны афганских руководителей, ради которых мы тут жизнями рисковали - он на дух не переносил. Но у меня не было никакого желания в тот момент вести разговоры на заданную тему ни с Черемных, ни с Бруниниексом. И я отпустил их, если можно так сказать, по домам.

См. Моджахеды подняли террор по всему Афганистану

Ссылки: