 |
Аджубей: Мир вблизи. Борение страстей (Хрущев и внешняя политика)
Будучи главой партии и правительства, Хрущев посетил более 35 стран. Но к моменту, когда он занял пост Первого секретаря ЦК, в 1953 году, мир для него оставался "терра инкогнита". Только однажды, сразу после войны, с разрешения Сталина Хрущев посетил Австрию . Не знаю, под какой фамилией путешествовал, как его представляли местным властям, думаю, что по традиции "генералом Ивановым". Впечатлениями о той первой поездке он не делился, только изредка вспоминал красоты Австрии, ее замки, дороги и, конечно, охотничьи ружья, которыми хвастались наши генералы оккупационных войск. Хрущев был заядлым охотником, метко стрелял: "летающие тарелочки" только успевали разлетаться после его выстрелов.
Знакомство с жизнью народов других стран, обликом новых земель, культурой, традициями в разных государствах, возможность беседовать с политическими и государственными деятелями, самому уяснять ситуацию укрепляли убежденность в необходимости получать информацию из первых рук. Эту потребность он ощущал постоянно. После десятилетий угрюмого затворничества Сталина перед Хрущевым встало великое множество сложных проблем. О некоторых из них я уже говорил. "Десталинизация" в европейских странах народной демократии, в мировом коммунистическом и рабочем движении, новые принципы отношений со странами "третьего мира", а это движение в ту пору, в середине 50-х годов, только обретало организационные формы: связи с Китаем , странами Юго-Восточной Азии - все требовало конкретных знаний. Хотя Хрущев с 1939 года входил в Политбюро ЦК, он фактически только в самой общей форме был знаком с теми или иными стратегическими и тактическими целями внешнеполитической деятельности Советского государства.
Международными делами при Сталине в основном занимались Молотов и Вышинский , партийными связями - Жданов и Маленков . После XX съезда "завалы" в международных отношениях СССР с рядом стран мира во взаимоотношениях с социалистическими государствами были существенно расчищены. Социалистический лагерь (только значительно позже это весьма многозначительное терминологическое клише было заменено более демократичным - "социалистическое содружество") пережил сложную пору обновления. Приходили к руководству партиями и странами новые люди, подчас при драматических ситуациях. Маршал Тито рассказывал членам советской делегации, посетившей Югославию в 1955 году, как Сталин "сталкивал" лбами, ссорил Болгарию и Югославию. Димитрову говорил, что только он достоин занять место лидера коммунистического движения после его, Сталина, смерти; то же самое слышал от Сталина и Тито в свой адрес. Сталин видел будущее развитие социалистических стран с непременным "главным" по заслугам и чину "вождем", которому все будут подчиняться. Становилось ясно, что и здесь были необходимы иные подходы.
На совещаниях коммунистических и рабочих партий в Москве (в 1957 и 1960 годах) вырабатывалась новая концепция межгосударственных и межпартийных отношений, в которой более четко говорилось о равенстве, о самостоятельности партий, невмешательстве в дела друг друга, уважении странами и партиями общих социалистических принципов и национальных особенностей каждой. Самоисчерпывался постулат: "Во главе с Советским Союзом", как противоречащий вновь выработанным принципам. Казалось, что в конце 50-х - начале 60-х наступает пора более спокойных отношений и дух равноправного товарищества будет определять политическую атмосферу содружества.
Жизнь показала, что до этого было еще очень далеко. В 1959 году резко обострились отношения между КПСС и Албанской партией труда , затем затяжной кризис ухудшил отношения между КПСС и Китайской компартией . Албанское руководство той поры довело отношения между нашими странами до полного разрыва. Связи СССР и КНР были резко свернуты. Хотя причины, породившие эти надрывы и разрывы, были внешне различны, за ними стояло главное совпадающее - неприятие курса XX и XXII съездов КПСС .
Наша компартия в ряде китайских, да и не только китайских, документов и статей стала именоваться "ревизионистской", а "ревизионистом *1" называли Хрущева . Немало сыпалось и других хлестких эпитетов в наш адрес - "гегемонизм", "социмпериализм" и т.д. В партийных кругах все это воспринималось болезненно, так как разрушались въевшиеся в плоть и кровь стереотипы. Во время визита делегации Верховного Совета СССР в Югославию во главе с Председателем Президиума Верховного Совета СССР Брежневым (а было это уже в 1962 году!) буквально за несколько часов до подписания советско- югославского коммюнике возникла странная ситуация. Коммюнике выработали на совместных рабочих заседаниях и согласовали с югославским руководством. И вдруг из Москвы последовал "совет" исключить фразу о том, что "советская делегация ознакомилась с ходом социалистического строительства в Югославии", заменив ее выражением более общего порядка. И Брежнев, и другие члены делегации поняли, что стоит за этим "пожеланием". Брежнев говорил по телефону с секретарем ЦК Козловым (связаться с Хрущевым ему не удалось, тот был в отъезде), но Козлов не захотел разделить ответственность. "Какой социализм ты там увидел? Здесь тебя не поймут",- сказал он. Брежнев поехал к Тито, в резиденцию вернулся расстроенным. Сказал нам: "Тито все понял и не показал вида, что это обижает югославских товарищей. "Время нас рассудит, товарищ Брежнев, передайте это Хрущеву". Тягостно было смотреть в глаза наших "хозяев". Время действительно многое прояснило, оценило, отсеяло. В Китайской Народной Республике происходят перемены, раскрепощающие наши отношения, возвращая им стабильность и доброжелательность. Я видел эту замечательную землю, знаком с ее древнейшей культурой, ощутил, какой громадный потенциал заложен в народе, поднимающем свою родину к новой жизни. Недавно в китайской печати появилась иная, чем прежде, оценка деятельности Хрущева. Его "ревизионизм" и тяга к реформам определяются теперь как первые попытки к обновлению социализма. Во время поездок за границу Хрущев не становился в позу именитого путешественника, которого ничего не интересует: снобизм в нем начисто отсутствовал, он не стеснялся говорить хозяевам о том, что ему нравится, чему мы хотели бы поучиться. Я бы мог привести длинный перечень того, что вызвало интерес Хрущева, что он советовал перенять. После поездки в США в 1959 году у нас появились не только семена гибридной кукурузы. Хрущев дотошно расспрашивал фермера Гарста о раздельной уборке хлебов. Особенно его заинтересовала организация труда: отряды комбайнов в дни страды находились в постоянном движении. Механизированные колонны катились с американского севера на юг по мере созревания хлебов. При такой технологии выработка на комбайн увеличивалась против нашей в три раза - с 200 до 600 гектаров.
Магазины и столовые самообслуживания тоже "приехали" из США.
Во время второго визита в Австрию в 1958 году Хрущев заинтересовался подземными пешеходными тоннелями , остановил машину, пересек под землей "Ринг", и вскоре такие переходы начали строить у нас.
Там же, в Австрии, Хрущев посетил новейший металлургический завод. В огромном цехе, похожем на лабораторию (рабочие были одеты в белоснежные халаты), гости увидели, как за сорок минут "сварили" порцию стали заданной марки. Я не специалист и не знаю точно, в чем отличие этого австрийского способа под литерами "ЛД" от нашего кислородно- конверторного; видимо, в "ЛД" какие-то преимущества имелись - уж очень активное завязалось обсуждение. Хрущев, его первый заместитель по Совету Министров Косыгин, министры Непорожний,
Тихонов дали высокую оценку работе австрийских сталеплавильщиков. Зашла речь о покупке лицензии и даже завода, на что австрийские хозяева дали согласие. Однако сделка не состоялась. Уже в Москве началась массированная "обработка" Хрущева (не знаю, какую позицию заняли члены делегации, на чьей стороне они оказались), и патент "ЛД" остался в Австрии.
Оправдывали отказ тем, что мы располагаем не менее эффективным кислородно-конверторным способом , его и будем внедрять с удесятеренными силами. И внедрение началось. За ходом его следила газета "Правда". Развернулась острая дискуссия. Новый способ наткнулся на плотное сопротивление "доменщиков", утверждавших, что отказ от привычной технологии опасен, может привести к спаду производства и т.д. "Правда" получала постоянную поддержку Хрущева, однако напор противников оказался сильнее его "волюнтаризма". Сталь во всех развитых странах мира получают сегодня только методом электро- и кислородно-конверторного производства, а у нас и в 1987 году его доля едва равнялась 47 процентам.
См. Разгоаор Аджубея с Туполевым
Многое смешалось в сложном процессе: человек - наука - техника - производство. В те годы нам еще только предстояло найти экономические и социальные механизмы, которые не требовали бы постоянного давления со стороны "сильных мира сего". Оказалось, что это не так просто.
Консерватизм, стремление очернить все, что определяло на каком-то этапе движение мирового научно-технического прогресса, привели нас к существенному отставанию.
Ссылки: