РУ-8 [Войнович В.Н., Запорожье, юность]

Осенью я поступил учиться на столяра-краснодеревщика . Когда я поступил, мне, как я и ожидал, выдали красивую синюю суконную шинель с буквами "РУ8" (до того я ходил в телогрейке), а еще подшинельник (то есть ту же телогрейку, но без рукавов) для ношения, как дополнительный утеплитель под шинелью. Ремесленное училище находилось далеко, на шестом поселке. Чтобы попасть во-время, я выходил в полшестого утра, шел минут двадцать к трамваю, затем ждал его, как все, неопределенное время, а потом ехал, если удавалось проникнуть внутрь или уцепиться снаружи. То или другое обычно удавалось.

Трамвай был битком набит внутри и снаружи людьми обвешан, как новогодняя елка игрушками. Пассажиры висели на подножках, на окнах, на буферах между вагонами, на заднем буфере, а некоторые ухитрялись даже на переднем. Возвращался я иногда поздно. Надо было идти через небольшой парк. Однажды из-за дерева вышли двое: "Пацан, снимай шинель". И я заплакал. Шинель была чуть ли не единственная моя ценность. Еще была шапка, которую у меня украли. Когда я заплакал, один сказал:

- Ладно, оставь его. Второй начал бурчать:

- То этого ты жалеешь, то другого. Но все-таки они меня отпустили. Так я остался в шинели. Это было особенное время - послевоенная разруха : весь город в руинах и голод. В ремесленном училище нас три раза в день кормили и давали 700 граммов пайку, и все равно я постоянно был голоден. А некоторые в то время голодали по-настоящему. Как я во время войны в Куйбышевской области видел людей тощих и опухших, так видел их и в 46-м году . Это страшное зрелище, особенно опухшие: когда кожа прозрачная, а под ней - какие-то синие чернила. Самые сытые из нас были - деревенские, к которым городские относились с большим презрением и называли их рохлами и сазанами.

Еще у нас учились детдомовцы, всегда голодные. Поэтому воровали друг у друга пайки хлеба. Во время завтрака и обеда обычно присутствовал кто-нибудь из начальства, тогда вели себя неплохо, а вечером уже никого не было. Бывало, официантка несет на подносе тарелки, многие кидаются, хватают по две порции, а Кому-то не достается ни одной. Это называлось "на хапок".

Моя мама через знакомую аптекаршу доставала рыбий жир . От него детей обычно воротит, а тогда казалось, что ничего вкуснее не бывает. Мы макали в него хлеб и с удовольствием ели. Мне хлеба не хватало еще и потому, что я начал курить . Вообще-то я начинал три раза. Первый раз в шесть лет, но быстро бросил. Второй раз - когда работал в совхозе и ездил на лошади. А тут в 14 лет начал - и сорок с лишним лет курил. А где взять деньги? - Надо продать пайку хлеба. Обычно утреннюю, 200 граммов. Не съедаешь ее, хотя хочется, несешь на рынок, продаешь и покупаешь стакан самосада. Два года я проучился на столяра и очень жалел, что выбрал именно эту профессию. Даже как-то освоив столярное дело, я его не полюбил. Я человек хаотичный, а работа столяра требует исключительных аккуратности и педантизма, которые мне совершенно не свойственны. Считалось, что училище дает семилетнее образование, хотя на самом деле никакого образования оно не давало. Сначала мы проходили теорию. Преподаватели были малограмотными. Мы писали диктант, и мне поставили тройку, чего я никогда по русскому языку не получал. Я посмотрел, какие ошибки нашел преподаватель. Одну помню до сих пор. Речь шла о каком-то стрелочнике, который переводил стрелки, и я под диктовку написал "тяж заскрипел". А он мне исправил на "заскрыпел". Убедить его, что это слово пишется не через "ы", а через "и", я не смог. Учитель физики Сидор Петрович Кныш о рождении известного закона физики рассказывал так: "Давным-давно у Древней Грэции жив такий ученый по хвамилии Архимед. И вот пишов вин якось у баню и став мытыся и, моючись, загубыв мыло. Загубыв и не може нияк знайты. Мацав, мацав - не намацав. Мацав, мацав - не намацав. Мацав, мацав - намацав. Пидняв тое мыло до горы и, як тики вытягнув його з воды, воно стало важче. Вин подывывся, опустыв мыло знову у воду, воно стало лёгше, пидняв - важче, опустыв - лёгше. Тоди вин выскочив з воды як скаженный и, як був, у мыли и голяка, побиг по вулыци и став гукаты: "Эврика! Эврика!" А люди його пытают: а шо ты таке кричишь" А вин тики руками маше и: "Эврика! Эврика!" А потим прибиг до хаты и став усе, шо у хати було, пихаты у воду, та из воды, у воду, та из воды, и воду ту важиты. Усю тую хату залыв водой, зато вывив закон, запишить.- И диктует, формулируя чисто по-русски:

"Тело, погруженное в жидкость, теряет в своем весе столько, сколько весит вытесненная им жидкость".

Кроме литературы и физики, мы изучали породы дерева, их особенности и для чего они пригодны. После теоретических занятий скоро перешли к практическим. На практике я делал табуретки и колодки для рубанка. Мое высшее достижение - шахматный столик, где доска выкладывалась из квадратиков, дубовых и буковых. У нас был замечательный мастер. Когда мы ходили на практику на Алюминиевый завод , он в проходной просовывал в окошечко свой паспорт и сам себя громко представлял: "Виктор Федорович Ррррроманюта ".

Помимо практических уроков проводил с нами политзанятия. Главным политическим событием воспринимал проходивший тогда в Гронингене матч на первенство мира по шахматам, в котором участвовал Ботвинник и экс-чемпион мира Макс Эйве. Когда матч подходил к концу и Ботвинник заканчивал его успешнее других, наш Романюта, считавший, что экс-чемпион - это самый высший титул, сказал:

- Я надеюсь, что Ботвинник станет экс-чемпионом мира. У него были длинные пальцы, которым мог бы позавидовать любой пианист. Если кем-то он был недоволен, то бил длинным пальцем ученика в лоб, приговаривая:

"Ах ты, дубинушка, свинцовая голова!" Мне тоже иногда доставалось. Я был далеко не лучшим учеником, но Романюта очень хорошо ко мне относился. Он видел во мне то, чего не видели мои родители. Он считал меня человеком, очень способным к чему-то, но не к столярному делу. Моему отцу он несколько раз говорил: "Заберите его отсюда, ему надо заниматься чем-то другим. У него большие способности, не губите их."

Отец сомневался и продолжал считать, что я в первую очередь должен овладеть искусством выживания в суровых условиях. Прошло много лет. В шестидесятые годы вышла какая-то публикация обо мне в "Известиях", и вдруг пришло письмо от Романюты. Оно начиналось так:

"Володя Войнович, если это ты, то здравствуй и твоя семья, а если это не Вы, извините". Он написал, что всегда знал - из меня что-то получится. Мы обменялись письмами. Но довольно скоро он заболел и умер.

В ремесленном училище я был самым маленьким и, наверное, самым слабым в нашей группе. Возможно, еще сказывался голод. На занятиях физкультурой я не мог ни одного раза подтянуться, а когда надо было пробежать два с половиной круга по стадиону, думал, что все равно не пробегу, и не пробегал, отходил в сторону. Меня часто обижали. Я только потом понял, что многие были значительно старше меня - поскольку все жили в оккупации, то, боясь быть угнанными в Германию, убавили себе возраст.

Значительно позже, встречая кого-то из бывших соучеников, я с удивлением открывал, что многие из них моего роста или чуть выше. Вообще я был маленький и недрачливый. Никогда никого не ударил первым. И вторым тоже ударить боялся. Преувеличивая свои возможности, боялся нанести своему врагу непоправимый вред. Если дрался с более сильным, то наклонял голову, закрывал глаза и попадал в воздух. По причине малого роста и физической неразвитости я не мог оказать достаточного сопротивления в нашей группе никому, кроме некоего Панасенко по прозвищу Панаха. С этим Панахой мы много раз дрались, и здесь я иногда брал верх. Моим главным врагом был Колесник (имени не помню), веселый мерзавец. Он был гораздо крупнее меня и часто втягивал меня в неравную драку. Начинал толкаться или наступал на ногу и всячески задевал меня, пока я не выходил из себя и не кидался на него с кулаками. И тут у него на лице появлялось особенно веселое выражение, и он с большим удовольствием бил меня, а мои ответные удары были слабы и вообще его не достигали, так что он расправлялся со мной безнаказанно. И так было в училище и после, когда мы вместе работали на заводе. Но потом, когда мы снова вместе оказались в армии, мне удалось поставить его на место, однако об этом позже.

Ссылки: