Новый год и волки-толки, [Войнович В.Н.,1980]

Почему-то плохо помню, как встречал тот или иной Новый год в молодости. Чаще происходило это в шумных компаниях, и все эти ночи, похожие одна на другую, прошли и в памяти не задержались. Кроме одной.

Последние Новые года мы встречали на даче семейства Балтеров в деревне Вертошино , в ста километрах от Москвы (рядом с Домом творчества писателей Малеевка ). Построившего этот дом Бори Балтера уже несколько лет как не было в живых, но нас регулярно приглашали и, похоже, в самом деле нам были рады Борина вдова Галя и ее дочь Ира Радченко .

Новый, восьмидесятый год собрались встречать там же. 31 декабря моя шестилетняя дочка Оля, едва проснувшись, спросила, когда придет Дед Мороз. Я сказал:

- Скоро". Она спросила:

- А когда скоро? Я сказал:

- Очень скоро! Она спросила:

- А когда очень скоро? Я сказал:

- Вечером. Она спросила:

- А когда будет вечер? Я сказал:

- Когда пройдет день". Она спросила:

- А когда пройдет день? Я сказал:

- К вечеру как раз и пройдет. Она подумала и спросила:

- А как пройдет день? Разве у него есть ноги? Последние дни декабря запомнились как необычно холодные. В Москве температура воздуха доходила до 43 градусов, а где-то и до 46.

Рассказывали, что в некоторых районах полопались трубы, вышло из строя отопление, и люди рубили в парках деревья и разводили костры прямо в квартирах. Большинство машин, стоявших на улице, не завелись, и наши "Жигули" не стали исключением. Но Валя Петрухин поймал на улице грузовик и завел машину с буксира. Хотя тоже не сразу. Тормозные колодки примерзли к дискам, и грузовик долго таскал машину по обледеневшей дороге, пока наконец колеса не ожили. Тогда и завелся двигатель. После обеда добрались до Вертошина. Там уже была хозяйка Галя Балтер, ее дочь Ира Радченко, Ирин ухажер, а впоследствии муж, двоюродный брат Бориса Балтера Виктор Есипов . Потом приехала наша подруга, внучка знаменитого Щорса и дочь академика Халатникова Лена Щорс со своей дочкой и ровесницей Оли Ксюшей. После них еще пришли гости из Дома творчества, некоторые с детьми. Поскольку был канун Нового года, естественно, стал вопрос о елке. О том, чтобы ее купить, не было и речи. Не потому, что жалко было на нее тратить деньги, а потому, что хорошую елку купить было попросту невозможно.

В Советском Союзе, как известно, все было дефицитом. Трудно было купить или, как тогда говорили, достать детские игрушки, женские колготки, мужские перчатки, стиральный порошок, туалетную бумагу и вообще все остальное. Но если отсутствие каких-то товаров еще можно было как-то объяснить неурожаем или тем, что они у нас не производятся, то отсутствию нормальных елок в столь лесистой стране, как Советский Союз, можно было только удивляться. На специальных площадках продавались убогие хилые деревца, на которых хвои оставалось так мало, что они казались побритыми. Именно поэтому мы елку покупать нигде не стали, а решили идти в лес и добыть настоящую. Тем более что мы жили в таком государстве, где лес, как и другие природные ресурсы, принадлежал народу, и мы, как часть народа, еще не имея ваучеров, считали себя вправе взять часть принадлежавшего всем богатства.

Как только стемнело, мы с Витей нарядились в дубленки и валенки. Витя при этом подпоясался веревкой, а за веревку заткнул топор, и мы двинулись в путь, крадучись, словно ночные разбойники. Тут незнающему читателю стоит сказать, а знающему напомнить, что в стокилометровой зоне вокруг Москвы тогда располагалось (про сейчас говорить не будем) одно из трех самых важных колец обороны столицы. То есть там, в лесах, скрывались ракетные установки , всякие вспомогательные сооружения и службы и, разумеется, обслуживающий персонал. И в нашем лесу тоже что-то такое присутствовало. А у меня были тогда еще редкие для советских людей приемопередатчики типа Walky-Talky, в нашем произношении "волки-толки". Мне их привез в подарок мой американский издатель, не понимая, что подвергает меня риску больших неприятностей. Частному лицу тогда нельзя было иметь собственные средства радиосвязи. Владение ими влекло за собой подозрение в шпионаже. У нас людей и без всяких "волков-толков" постоянно задерживали и тащили в кутузку за то, что один ходил в темных очках, другой фотографировал какой=то мост, третий смотрел в бинокль из окна вагона.

Известного детского писателя Юрия Сотника, который, сочиняя свои рассказы, гулял по улицам и пользовался диктофоном, бдительные граждане регулярно хватали и доставляли в милицию. Но в глуши, за сто километров от Москвы, я милиции не опасался и один аппарат "волков-толков" взял с собой в лес, а другой оставил нашим женщинам с обещанием подробного репортажа по ходу дела. Было звездно и морозно. Снег, как ему в таких случаях полагается, скрипел под ногами. Мы с Витей вышли за околицу, и я сообщил оставшимся: "Покинули базу, движемся точно по курсу, видимость приемлемая". Следующий сеанс связи состоялся на подходе к лесу: "Приблизились к месту проведения операции". Третья радиограмма была: "Проникли на территорию беспрепятственно, продвигаемся вглубь". Через некоторое время мы добрались до знакомого ельника, на ощупь выбрали болееменее красивую елку, и я доложил "базе": "Обнаружили подходящий объект". Витя ударил под корень топором. В эфир полетело: "Приступаем к демонтажу объекта". Потом: "Объект демонтирован. Приступаем к транспортировке". Когда мы рассмотрели елочку дома, она оказалась даже лучше, чем мы думали: густая, стройная, пропорционально сложенная. Мы установили ее в крестовину, навешали на нее игрушек, обмотали разноцветными лампочками, елка засветилась и засверкала, дети были счастливы, мы тоже. Когда уже собирались сесть за стол провожать старый год, Витя решил принести дров для камина. Он вернулся озабоченный и поманил меня пальцем. Я вышел следом за ним во двор и увидел, что по единственной улице нашей деревни медленно движется военный микроавтобус, а на крыше у него крутится что-то наподобие хула-хупа.

- Ты понимаешь,- спросил Витя,- что это значит?

- И дураку ясно,- сказал я.- Пеленгатор.

- А понимаешь, зачем он ездит?

- Понимаю. Ищет наши "волки-толки".

- А почему ты говоришь шепотом? - спросил он.

- А ты почему? - спросил я. И мы оба засмеялись, сообразив, что перешли на шепот инстинктивно, боясь быть запеленгованными, хотя даже наших скромных познаний в технике было достаточно для понимания, что пеленгуется не просто человеческий голос, а радиосигналы, которые в данный момент от нас никак не исходят, наши "волкитолки" лежат на подоконнике мирно, как два котенка, и не мяукают.

- Что случилось - спросила меня Ира.- Чем вы озабочены?

- Тем, что время идет и хочется выпить и закусить. С этими словами я взял с подоконника "волкитолки", снес их в подвал и засунул в старые резиновые сапоги. Потом сбегал на соседнюю дачу, где жил переводчик-германист Сеня Смирнов с женой Аллой. Сеня обещал нам быть Дедом Морозом, и Алла как раз пришивала пуговицу к его атласному одеянию. Я сказал Сене, что через полчаса он может уже приходить, но есть просьба - бороду не наклеивать, а прийти в своей, которая у него была достаточно пышная и седая.

- Хорошо,- кивнул Сеня. И спросил:

- А к вам военные не заходили?

- Какие военные?

- К нам какие-то приходили,- сказал Сеня.- Спрашивали про какой-то объект. На обратном пути я увидел, что машинапеленгатор возвращается. Она быстро проехала мимо и скрылась за околицей. Я облегченно вздохнул и вошел в дом. Все сидели за столом, и рюмки были наполнены. Ну, выпили, закусили, налили по второй, и в это время раздался стук в дверь.

- Дед Мороз! Дед Мороз!- закричали дети. Я, ругая мысленно Сеню за то, что слишком рано пришел, распахнул дверь и отпрянул. Передо мной стояли два рослых военных в белых полушубках, старший - с майорской звездочкой на погонах, младший - с тремя лычками сержанта. Майор спросил, можно ли войти, но, получив разрешение, дальше порога не двинулся.

- С наступающим вас!- сказал майор неуверенно, обводя взглядом и собравшихся за столом, и всю комнату.

- Вас также,- ответил я.

- Значит, уже приготовились к встрече - спросил он.

- Пока провожаем,- уточнил Витя.- Может, выпьете с нами?

- Нет, нет,- сказал майор, явно борясь с искушением.- Мы на службе. Между прочим, елка у вас красивая.

- Мы ее привезли из Москвы,- сказала Ира.

- А мне разницы нет,- пробормотал майор.- Я не лесник, и мне все равно, привезли вы ее из Москвы, из Парижа или в лесу срубили. Меня интересует не елка, а кое-что посерьезнее. Это вся ваша компания? Больше никого нет?

- Больше никого,- сказал я.- А вы кого-то ищете? Не ответив на мой вопрос, майор толкнул сержанта, оба повернулись к дверям, и майор уже взялся за ручку, но задержался и спросил:

- А скажите, вы тут не видели в деревне подозрительных людей с какими-нибудь необычными приспособлениями?

- Или с объектом - добавил сержант.

- С какой-нибудь крупной вещью,- пояснил майор,- которую можно назвать объектом.

- А как должен выглядеть этот объект - проявил интерес Витя.- Какой он?

- Ну, какой-то такой,- сказал майор, изобразил руками нечто абстрактное, округлой конфигурации.

- А на что похож - допытывался Витя.- На бомбу" На пушку" На корову" Или, может быть,- он рискованно пошутил,- на эту вот елку?

- Что за глупости - вспылил майор.- Неужели вы думаете, что в новогоднюю ночь мне больше нечего делать, как заниматься поисками коров или елок?

Кажется, он сильно рассердился. И когда Витя еще раз предложил выпить, отказался решительно. Но все-таки, уходя, сообщил нам, что служба радиоперехвата засекла переговоры шпионов или, может быть, даже диверсантов, которые в пределах данной местности демонтировали какой-то объект. Так что если вдруг мы заметим в деревне подозрительных людей, или какой-нибудь автомобиль, или трактор, или что-то такое,- тут опять была изображена руками абстракция,- то большая просьба.

И майор написал на клочке бумаги телефон дежурного по части. После чего военные удалились, а нам с Витей обоим, но мне особенно, крепко досталось от обеих Ир. Вскоре явился с подарками и Дед Мороз, которого недоверчивая Ксюша дернула за бороду так, что дед взвизгнул: "Ты что, сумасшедшая?" Дети запрыгали и захлопали в ладоши, радуясь, что Дед Мороз с настоящей бородой, а не с приклеенной.

Раздав подарки, Дед Мороз ушел, а вскоре явились соседи Сеня и Алла и тоже сели за стол. Сеня время от времени поглаживал бороду, а Ксюша поглядывала на него пытливо, но за бороду не дергала, боясь снова попасть впросак. Стрелки часов приблизились на циферблате к высшей точке, и мы включили телевизор, чтобы выслушать поздравления Генерального секретаря ЦК КПСС, председателя Президиума Верховного Совета СССР товарища Леонида Ильича Брежнева советскому народу, который, как было сказано, уверенно смотрит в будущее. Затем по телевизору был "Новогодний огонек", а у нас - хоровод вокруг елки и розыгрыш домашней беспроигрышной лотереи. После отправки детей в постель мне пришло в голову позвонить ракетчикам и поздравить их с Новым годом. Но телефона у нас не было, а использовать для этой цели "волки-толки" мы побоялись и решили без всякого радио выйти на прямую связь с потусторонними силами.

Мы провели сеанс спиритизма, во время которого вызванный из мест своего пребывания поэтессой Тамарой Жирмунской дух Марины Цветаевой нагадал мне дальнюю дорогу, а на вопрос, куда именно, ответил по-немецки словами Генриха Гейне: "Der dumme Fuss will mich gern nach Deutschland tragen". Что приблизительно значило: "Глупая нога хочет привести меня в Германию". Это вызвало в нашей компании большое веселое оживление - и напрасно. Ибо несуразное прорицание сбылось, и следующий, 1981 год мы встречали в отеле "Сплендид" на улице Максимилиан-штрассе германского города Мюнхена .

Ссылки: