Бакурианские греки [Войнович В.Н. и КГБ]

Ранней весной того же года Валя Петрухин предложил:

- У нас, физиков, будет семинар в Бакуриани, поехали с нами. Я согласился. Несмотря на все слежки и угрозы, я продолжал жить довольно беспечно. Перед поездкой зашел к Юрию Орлову , тоже физику, члену-корреспонденту Армянской академии наук, жившему в Москве (сейчас он живет в Америке).

Он вырос в деревне, был на фронте, доучивался после войны и стал выдающимся физиком. В 1956 году, после ХХ съезда и разоблачения Сталина, выступил с заявлением, что этих разоблачений недостаточно. Его исключили из партии, начались неприятности на работе. Академик Алиханян предложил ему место в Ереване, там Юра стал членом-корреспондентом Армянской академии наук. Потом вернулся в Москву и принял участие в правозащитном движении. Один из честнейших людей, он был председателем Московской Хельсинкской группы , членов которой преследовали за то, что они составляли и передавали на Запад бюллетени о нарушениях прав человека в Советском Союзе. Юре было 53 года, но выглядел он не больше, чем на сорок. Небольшого роста, коренастый, с пышной вьющейся огненнорыжей шевелюрой. Его молодая жена Ира Валитова , предвидя его скорый арест, заранее горевала, что его побреют наголо.

- Поехали вместе в Бакуриани,- предложил я ему.

- Нет,- отказался он.- Я не поеду - меня скоро посадят.

- Тем более поехали. Отдохнешь перед тюрьмой.

- Не могу, у меня еще есть кое-какие дела. А каждодневные его дела были - собирать и регулярно готовить отчет о нарушениях прав человека в СССР. Он остался, а мы с Валей Петрухиным отправились в Бакуриани вместе с другими физиками, которые не знали, кто я такой. Семинар для физиков был оплаченным поводом для исполнения их главного желания - кататься на горных лыжах.

На горных лыжах я никогда не катался и до недавнего времени не знал даже, как они выглядят. Хотя на обыкновенных равнинных лыжах ходил хорошо и порой спускался с довольно крутых и неровных горок. Однажды на Воробьевых горах я поднимался по крутому и кочковатому склону вслед за двумя девушками. Те спокойно поднялись на самый верх, постояли, говоря о каких-то своих делах, и вдруг они одна за другой ухнули вниз, подпрыгивая и вертясь на кочках. Я подумал, что если они могут, то и я с этой горой как-нибудь справлюсь. Ухнул вслед на ними и, как ни странно, завершил свой спуск довольно благополучно. И только после этого обратил внимание, что у этих девушек лыжи были не совсем похожие на мои.

Ира, конечно, была против поездки. Провожая меня, предостерегала: "Ты там себе сломаешь ногу". Я обещал, что буду осторожен и не сломаю. Приехали на поезде в Боржоми, пошли перекусить в местную стоячую хинкальную. Гулявший там высокий кавказский красавец тут же вступил с приехавшими в общение, всех пригласил за свой столик, стал потчевать вином и произносить тосты в честь дорогих гостей.

Оказывается, он грек, учитель русской литературы в местной школе, но гуляет не как учитель, а как богатый восточный человек. Выпили, закусили, съели хинкали и отправились в Бакуриани. Тут же и учитель там появился. С ним еще три друга, тоже местные греки. Дальше они появлялись везде, где были мы, заводили разные разговоры. Например, затеяли с Валей спор об идейной ущербности сочинений Солженицына (выяснилось, что греки, живя между скал, творчество Солженицына, которого тогда уже не печатали в Советском Союзе, штудировали, и очень внимательно). Стало ясно, что слово "греки" пора взять в кавычки.

Ссылки: