Дневники В.И. Вернадского

Дневники Вернадского - отраженная и точная картина жизни страны. Он пишет без всяких скидок на обстоятельства, открытым текстом. Как же он оценивает происходящее? Его анализ обстановки зависит от понимания человеческой истории вообще. Он исходил из своего представления о том, что является сутью сутей исторической жизни. "Что было, то и будет: что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем". Кто не знает чеканных строк Екклесиаста. "Бывает нечто, о чем говорят: смотри, вот это новое, но это было уже в веках, бывших прежде нас". "Смотри, вот это новое!" - вскричали все при виде революции. "Начало новой эры в истории человечества", - провозгласили официальные идеологи. Но новыми оказались только жертвы очередного безумия человеческого. С неизменной последовательностью - и чем дальше вглубь истории, тем чаще, - вспыхивали социальные движения, основанные на темных социальных инстинктах, именуемых "Равенство!", "Справедливость!", "Интересы народа!". Пытаться на основе "зоологических инстинктов" или мифов решить сложнейшие проблемы бытия - все равно что пытаться организовать воздушное сообщение при помощи ковров-самолетов. Почему-то начинают всегда с устранения всех, кто не верит в возможность таких полетов. Что же в человеческой истории движется? Знания об окружающем мире и о самом человечестве. В недрах темных, неизвестных веков уже горел огонек науки, и свет ее никогда не затухал. Все остальные виды сознания способны только поддерживать огонь, но не увеличивать. Несчастный русский народ "стал решать сложные мировые вопросы с миропониманием XVII века, - писал Вернадский в 1919 году, и как будто зная о предстоящем 1937-м. - Результаты такого решения мы сейчас видим". У него сохранялись некоторые надежды: а может быть, жизнью подтвердятся хоть какие-нибудь части социалистической идеи? Может быть, зародится социальный или экономический опыт на основе идеи синдикализма, которая кажется ему привлекательной? Он с интересом присматривался к машинно-тракторным станциям после коллективизации. Но, увы! - ничего. Действия властей подтверждают самые худшие ожидания. Они оседлали страну и занимаются саморазрушением. Остаются только островки культуры, сеть культуры, которую создают в условиях страшного гнета, зачастую ссыльные и поселенцы - интеллигенты. В дневниках среди множества фактов возникают и обобщения. 1 марта 1938 года открывается знаменитый процесс. Вернадский записывает: "Сегодня в газетах известие о новом процессе. Безумцы. Уничтожают сами то большое, что начали создавать и что в своей основе не исчезнет. Но силу государства, в котором интересы народных масс во всем их реальном значении (кроме свободы мысли и свободы религиозной) стоят действительно в основе государства - сейчас сами подрывают.

Огромное впечатление тревоги - разных мотивов - но не чувства силы правящей группы - у всех. Глупые мотивировки в газетах (передовые статьи) - а затем разношерстность людей: четыре врача и в том числе Дм. Дм. Плетнев ! Кто поверит? И если часть толпы поверит - но это часть такая, которая поверит всему и на которую не опереться. Тревога в том, в здравом ли уме сейчас власть, беспечность властей, делающих нужное и большое дело, и теперь его разрушающих. Может иметь пагубное значение для всего будущего. Чувство непрочности и огорчения, что разрушение идет не извне, а производит сама власть" 12-24 . Что такое "нужное и большое дело"? Конечно, не построение коммунизма. Он имеет в виду ведущий процесс истории, а не интересы народных масс. Подлинная революция началась в России в 1915 году - научная революция: создание КЕПС, СХУК, сети научно-исследовательских институтов, новых университетов и массы техникумов, технических и специальных школ. Научно-техническая революция в одной, отдельно взятой стране. Особенность ее, в отличие от других, тоже проходивших в свое время, что наука в России всегда, с самого начала носила государственный характер. Академия, высшие учебные заведения создавались царем. С основанием в начале XIX века Министерства просвещения и начальное, и среднее образование стало делом государственным тоже. И вот империя рухнула. Большевики думали только о мировой революции, отведя России роль первоначального капитала для нее. За последующее десятилетие государство восстановилось и восприняло не только основное дело интеллигенции - образование и культуру, но и провозгласило своим долгом национальное развитие. Сделано немало, хотя и варварскими методами. Большевики восстановили самые худшие черты империи. А с ее интересами всегда совпадали интересы развития науки, и этими последними государство как бы могло оправдать свое существование. Вся азиатская и вся закавказская части страны преобразованы. Разве можно сравнить Азербайджан советский и иранский? Среди интеллигенции и части эмиграции, пишет он, распространяется убеждение, что политика Сталина и Молотова - русская политика. То есть восстанавливается национальное государство, однако под новыми лозунгами. Но научному движению только по виду по пути с основными устремлениями нового императора. Знание не может не взорвать советскую империю. Распространением образования вожди роют себе могилу. Даже развитие пусть и одной философии, в определенных рамках, не безобидно для официальной идеологии. Человеческий ум сильнее, он разорвет отживающие формы жизни. Именно научную организацию разрушала теперь власть, именно провозглашенную во всех документах научность она ставила под угрозу. Да и у кого власть? Кого назвать? Сталин, Молотов и все. Остальное безнадежно серо. Ни одной личности. Идет уничтожение всего, что более или менее выделяется даже в их среде. Террор приводит к резкому разрыву в умственных способностях между власть имущими и остальным народом.

Правители даже не подозревают о тех задачах, которые перед ними стоят. Страна держится на самом деле не ими. Дневник 5 марта 1938 года: "Процесс странный и странное впечатление. Ежов повторяет Ягоду. Боязнь крестьянства. Партия прогнила. Но держится страна сознанием - при неведении масс" 13-24 . Подлинная работа осуществляется тысячами интеллигентов - учителей, врачей, агрономов, инженеров, натуралистов. Их хватают за руки, затыкают им рот, ссылают и не дают пропитания, элементарного обеспечения. Но только они, а не грубая сила коммунистов, обеспечивают целостность страны. Дневник 14 марта 1938 года: "Очевидно, верхи отрезаны от жизни. Две власти - если не три - ЦК партии, правительство Союза и НКВД. Неизвестно, кто сильнее фактически. "Цель оправдывает средства" - применялось вне партии, а тут выясняется, что и внутри. Это рассказано было все на суде. Но та прочность, которую я себе представлял, и видел силу будущего, - очевидно, не существует. Разбитого не склеишь. Подбор людей (и молодежи) в партии ниже среднего уровня страны - и морально, и умственно, и по силе воли.

Процесс заставляет смотреть в будущее с большей тревогой, чем мне это раньше казалось надо было" 14-24 . В Академии наук на каждом шагу он сталкивался с какими-то щедринскими и гоголевскими типами. Уйдя весной 1938 года наконец-то от директорства Радиевым институтом и передав его Хлопину , он пытается вместе с Виталием Григорьевичем перевести институт в академию. Парторги запротестовали, потом хотели принять условно (бог весть, что сие обозначало?). Сопротивление объясняется просто: "Они боятся, что утвердят какого-нибудь "вредителя" - и им достанется. И потому найдена форма, снимающая с них ответственность. Утверждено. <...> Но может, это просто глупое самодурство, приводящее к разрушению работы - басня Крылова о Медведе и Мухе" 15 .

Более или менее систематические записи многое дают, во внутреннем диалоге он вырабатывает сознательное отношение ко всему, в том числе и к себе самому. Вот запись от 12 мая 1884 года: "Чем больше в последнее время я углубляюсь в себя, тем больше я вижу свое малознайство, пустоту и недостаточность своей мысли. Несистематичность и неполнота знаний, неясность и необработанность общественных идеалов, слабость и непоследовательность характера - кажется, гнездятся во мне, завладели моим бедным умом. Я знаю, что меня многие считают чрезвычайно умным, развитым и т.п.; ожидают, что из меня выйдет что-нибудь замечательное; я сам часто более или менее сознательно укрепляю такие ложные представления и в то же время мне как-то невыразимо горько, больно и досадно, когда мне это высказывают в глаза, мне так и хочется выругать хвалящих меня и в бессильной злобе показать им, как бессилен, мелок, ничтожен. И самое главное, - нет строгой продуманности идей, они являются как - не пойму; нет силы характера - и от недостатка легко могу погибнуть. Я решился излагать на бумаге мысли, чтобы хоть немного систематичнее думать" 3-2 . Он снова и снова размышляет о своем выборе. Наука? Да! Только познание принесет ему истинное наслаждение, высшие радости, не связанные с эгоистическими желаниями и стремлениями. Наука может сама по себе составить общественное служение, ведь знания его будут возвращены на пользу человека. Следовательно, цель - доставление "наивозможно большей пользы окружающим", а это возможно только в научных трудах. Но не только наука. Он не машина для познания. Влечет сама жизнь, все впечатления бытия. Хочется везде побывать, все увидеть, посетить главные страны мира и моря, о которых читает в книгах, даже подняться в стратосферу (правда, думает, что у него не хватит для этого средств). Но, в конце концов, научная, художественная жизнь доставляет удовольствие лишь до тех пор, пока не обращаешь внимания на то, что творится вокруг. Тогда замечаешь, что развитие человечества таким путем - науки и культуры - некая условность. Они могут быть, а могут и не состояться из-за общественных условий. Дневник 11 мая 1884 года: "Чувство долга и стремление к идеалу завладевают человеком, смотрящим на науку обширным взглядом, а не взглядом специалиста, не видящего за пределами своей специальности и мнящего себя ученым. Они показывают, что нет данных, заставляющих считать неизбежным все лучшее и более полное развитие человечества, нет причин полагать, чтобы люди улучшались и могли всегда обладать даже той долей удовольствия, доставляемой наукой, искусством, благосостоянием. Видишь, что это может быть, а может и не быть; понимаешь, что условия, дозволяющие научную деятельность, могут быть уничтожены и что все, что делается в государстве и обществе, так или иначе на тебя ложится. И приходишь к необходимости быть деятелем в этом государстве или обществе, стараться, чтобы оно шло к твоему идеалу, чтобы как ты, так и другие после тебя достигали наивысшего счастья" 4-2 .

Бестолочь распространяется как эпидемия: закрываются, сливаются научные институты, кафедры, их перепрофилируют. Возникла вообще неслыханная форма организованного невежества - намеренное искажение географических и иных карт и засекречивание подлинных, которые все равно требуется создавать. Время от времени он получает английскую "Nature" с вырезанными или замаранными статьями - кто-то определяет, что ему можно читать, а что нельзя, вредно. Ни один такой случай он не оставляет и пишет прямо Молотову. Дневник 30 июня 1938 года: "Окружающая жизнь - неясно, какой процесс - невольно врывается и отражается. Глубокий развал и в то же время огромная положительная работа. Идея плана сказывается главным образом своими плохими сторонами. Цель, а не план, выдвигается вперед. Впервые и кругом чувствуется беспокойство за прочность совершающегося. За этот промежуток [времени] все углубляется грозное разъедание государственного механизма. Продолжается само-поедание комунистов и выдвижение новых людей без традиций, желающих власти и земных для себя благ - среди них не видно прочных людей. Серо. Выдвинутая молодежь в Академии ниже среднего. Постоянные аресты разрушают жизнь. Серьезно говорят и думают, что жизнь государственная разрушена НКВД, например, Магнитогорск. А все же жизнь идет, и стихийный процесс, мне кажется, (или хочется думать?) - положительный. Главная работа в среде тех, которые в положении рабов, это чувствующих - спецссыльных, интеллигенции под кнутом и страхом и недоумением" 16-24 .

К власти продолжают лезть невежественные темные люди, желающие благ и не желающие ответственности. Их уничтожают сотнями, но на их место лезут еще более невежественные. Кровавая вакханалия, да и только. И среди ученых коммунисты, как правило, бездарные. Лесть и подхалимство таких людей верхушка принимает за поддержку.

Ссылки: