Вернадский В.И. руководит биогеохимической лабораторией в Москве

Чаще всего дела решаются в Дурновском. Приходит заместитель Александр Павлович Виноградов , с ним обговаривается все самое главное. Но не реже одного раза в неделю Вернадский приезжает на Старомонетный сам. Для кого как, а для Александра Михайловича Симорина такие дни - праздники. Как и для Личкова, Вернадский для него не только научный руководитель. Симорин бесконечно уважал его за единство образа жизни и убеждений, за смелость мысли и духовную наполненность. По представлениям Валентины Сергеевны Неаполитанской , они были близки, ибо оба были мистиками и романтиками. Для обоих характерно небытовое отношение к жизни и глубокое переживание окружающего. Действительно, недаром Вернадский написал о Симорине и его друзьях - Кирсанове и Лебедеве - необычные слова: "У них был кружок мистических поэтов". Симорин любил Волошина , знал неопубликованные его стихи и, по-видимому, читал их друзьям.

Покойная ныне В. С. Неаполитанская , бывшая хранителем Кабинета-музея Вернадского, работала тогда в располагавшемся рядом СОПСе . В 117-ю комнату ее притягивала необычная атмосфера, создаваемая Симориным. По ее словам, он часами мог восторженно говорить об идеях Вернадского, о назначении человека, о музыке и звездах. Он заразил ее любовью к Вернадскому, чем определил, в сущности, ее дальнейшую судьбу.

Между тем восхищение научным руководителем и поклонение ему, такое обычное в лабораториях всего мира, было не совсем обычным в тех условиях. Знание, которое здесь культивировалось, поневоле превращалось в запретное, официально не поощряемое, если вспомнить ту кампанию, которая сопровождала имя Вернадского в официальных кругах. А за стеной 117-й комнаты висела стенгазета института, в которой время от времени появлялись статьи, призывавшие разоблачить Вернадского как виталиста и идеалиста.

В кружок мистических поэтов входил, кроме Симорина, Анатолий Кирсанов , молодой талантливый инженер-химик. Образование он получил в Германии, где долгие годы находился в командировке его отец, химик-органик. Вернувшись в Союз, Кирсанов сделал в БИОГЕЛе первую свою серьезную работу по обнаружению золота в воде.

Кирсанов возмущался порядками, царившими в стране, и говорил, что даже в фашистской Германии нет такого тотального гнета. Разговоры в 117-й приобретали опасный оборот. У Симорина начал свой путь в науку выдающийся исследователь Кирилл Павлович Флоренский , сын философа, богослова, инженера и математика отца Павла Флоренского . Мыслитель-священник принадлежал к поколению Георгия Вернадского. У них был даже общий друг, Михаил Шик , помогавший кадетам во время событий 1905 года. В 1918 году священники Шик и Флоренский спасали сокровища Троице-Сергиевой лавры . И еще одна ниточка связывала весь круг: Михаил Шик женился на Наташе Шаховской . Возвращаясь из Крыма в 1921 году в вагоне санитарного поезда, Вернадский все полмесяца пути с большим увлечением читал "Столп и утверждение истины" - докторскую диссертацию отца Павла Флоренского и очень высоко оценил ее. Также и Флоренский высоко ставил "Биосферу" и писал автору, что над или внутри оболочки жизни он выделил бы еще пневматосферу - сферу духа, реально существующую и влияющую на человеческую жизнь и окружающую среду. После ареста философа Вернадский принял участие в судьбе его сыновей Василия и Кирилла . Первому помог устроиться в Геолого- разведочный институт, второго взял в 1935 году в БИОГЕЛ в группу Симорина. Кириллу в то время исполнилось 19 лет, но он уже успел проявить себя в научной работе. А произошло это следующим образом. Приобщил его к геологии ученик Вернадского Давыд Иванович Иловайский . По воспоминаниям Неаполитанской, Иловайский нашел способ обойти бдительность органов, запрещавших учиться детям дворян и других лишенцев. Он брал талантливых юношей с собой в экспедиции, обучал геологической работе в поле, а потом вместе с ними публиковал научные статьи. Имея несколько таких публикаций, молодой человек и без высшего образования мог устроиться, например, в лабораторию, получить звание младшего научного сотрудника, а потом поступить, например, в заочный институт. Именно таким путем шел Кирилл Флоренский . От Иловайского попал в лабораторию геохимика Вениамина Зильберминца , который сотрудничал с Вернадским, а от него уж в апреле 1935 года к Симорину . Флоренский вспоминал, как Вернадский познакомил его тогда с К. А. Ненадкевичем , работавшим в том же здании этажом ниже. "Это мой ученик, - представил он младшего. - А это, - и запнулся, глядя на седобородого 56-летнего Константина Автономовича, - тоже мой ученик". И сам весело засмеялся, пораженный таким разрывом в возрасте учеников.

Молодой Флоренский быстро обнаружил настоящий талант экспериментатора и изобретателя. Вскоре он стал личным лаборантом Вернадского. Отцу, находившемуся тогда в Соловецком лагере , где он вскоре и погибнет, Кирилл сообщает обо всем интересном в лаборатории (только о науке, конечно). Ответы священника Флоренского приобретали иногда вид подлинных теоретических шедевров. И непременно он спрашивал, виделся ли Кирилл с Вернадским, потому что даже недолгое общение полезно, обязательно отзовется новым поворотом мысли. Молодой Флоренский и сам это чувствовал. Он, основатель сравнительной планетологии , остался подлинным учеником Вернадского, работал над публикациями его трудов и оставил воспоминания "Незабываемые десять лет" . Когда Кирилл возвращался из экспедиции, Владимир Иванович расспрашивал его решительно обо всем - от геологии до этнографии края. "Как-то я сказал, что в одном из отдаленных районов Забайкалья не произошло никаких изменений, однако, когда Владимир Иванович выяснил, что там появилась школа и фельдшерский пункт (что казалось мне настолько обычным, что не заслуживало внимания), он весь как-то загорелся и стал говорить о значении образования, даже первоначального, о важности всеобщей грамотности, которая коренным образом изменила облик России, чего мы не должны никогда забывать" 6-23 . Так, несмотря на сложные условия труда и быта, в лаборатории, переехавшей в Москву, стал складываться коллектив единомышленников, нарабатываться опыт и возникала атмосфера духовного влияния Вернадского. Симорин первым обнаружил в организмах бром, начал создавать вместе с Виноградовым морскую биогеохимию , широко развивалась идея биогеохимических провинций , то есть ареалов распространения тех или иных элементов. В 1935 году Александр Михайлович возглавил первую экспедицию БИОГЕЛа по проверке идеи биогеохимической провинции. Задача стояла практическая: в одном сибирском районе всегда существовала эндемическая, то есть присущая этой местности болезнь, так называемая уровская аномалия . У жителей развивался зоб. Симорин установил недостаток йода в воде, которую употребляли люди. На основании его отчета медики стали составлять рекомендации по лечению уровской болезни. Биогеохимия начинала приобретать прикладное значение, как и мечталось в видении гипотетического Института живого вещества. Все только начиналось!

Ссылки: