Большевики объявили академию "главным научным центром страны"

По возвращении многое казалось странным. Прежде всего, весь внешний стиль учреждений, новый советский стиль: парткомы, стенгазеты, лозунги на стенах, глупая и безответственная газетная трескотня. Он уже имел удовольствие столкнуться с "критикой" своей "Вечности жизни", всего лишь за какой-нибудь год с небольшим пребывания в Совдепии. Теперь буря-бугаевы проникли почти всюду. Пока только академии удается сохранять достоинство и свое островное положение - и в буквальном, и в переносном смысле. Сорок пять академиков и несколько сотен специалистов хранили столетние обычаи ученой корпорации, но с каждым днем им становилось все труднее оберегать независимость. Кое-кто стал приноравливаться к господствующему тону. Появились новые нотки в выступлениях Сергея Федоровича: о коллективной научной работе, о ее благотворности для социалистического строительства и т.п. Обнаружилось, что Ферсман иногда приглаживает некоторые слишком резкие выражения в его статьях, проходящих через него как секретаря отделения. Цензуры пока нет, но внутренний цензор уже бдит. Эпизод с его исключением из Академии наук стал следствием "поклона" в сторону властей. Ольденбург и Ферсман - отныне его "неверные друзья". Они остались во всем прежними, и он по-прежнему доверял им, за исключением одного пунктика - отношений с "надзирателями" из Кремля. Он ничуть не осуждал, например, Ольденбурга, несшего на себе главный груз этих отношений. Тяжкое бремя, что и говорить, когда словом и делом отвечаешь за сотни служащих со своими семьями и их заботами. В общем, приходилось выбирать не между правильным и неправильным поведением, а между плохим и отвратительным. В 1925 году во время празднования двухсотлетия Академии наук партийное правительство сделало коварный ход по пути ликвидации ее самоуправления. Большевики объявили академию "главным научным центром страны". Они могли бы возвысить до такого ранга свою Коммунистическую академию или иное новое учреждение, но дальновидно (в своих интересах) возвеличили старую академию, в которой еще не состояло ни одного коммуниста, только "старорежимные" ученые, и тем решили ее участь. Академию ожидали удушение в коммунистических объятиях и, что самое противное, освящение статусом научности далеко не научных начинаний власти.

Ссылки: