Работы К.Б. Вакара

Источник:  "Дорога": воспоминания К.Б. Вакара

Моя трудовая биография военного времени достаточно разносторонняя. В марте 1942 года я поступил разнорабочим в подсобное хозяйство при отделении психиатрической больницы им. Ганушкина в 8-и километрах от станции Ступино под Каширой. Некая пикантность заведения заключалась в том, что до придания нового профиля здесь размещался профилакторий для венерических больных. При этом прежние обитатели остались жить тут же. Не могу объяснить, почему именно здесь мы обосновались на полгода. Фронт в то время стоял километрах в 12-и от нашего поселочка и иногда из- под Каширы доносилась до нас артиллерийская канонада. Меня прикрепили к старому мерину, звали его Красавчик. Возил я воду, дрова из леса, пряжу за 20 километров для какого-то маленького ткацкого производства.

Весной в распутицу было тяжело и мне и коню. Главным в моих взаимоотношениях с конем было обоюдное взаимопонимание. Когда Красавчик обижался на меня, иногда и за дело, мне приходилось просить у него прощения, он, правда, добрый был и отходчивый и жили мы с ним дружно. Близость фронта объясняла и то, что откуда-то появлялись всякие боеприпасы: порох, зажигательные бутылки, патроны и мальчишеская компания, в которую входил и я, развлекалась стрельбой из самодельной пушки, взрывами и т.п. Немцев отогнали в начале лета.

В сентябре 1942 года я устроился учеником электромонтера в МИТХТ (Институт тонкой химической технологии) им. Ломоносова. Несложную науку электро-монтера в необходимом для той работы объеме я освоил быстро. Бригада наша состояла всего-то из трех человек: два ученика и старик Орлов - наш бригадир. Конечно, с моим пацаном - напарником находили мы массу возможностей для игр и развлечений - все же были мы мальчишками, хоть и шла война и получали мы рабочие карточки. Но с ремонтом текущим справлялись и какое-то дело делали. За 8 месяцев работы в МИТХТ запомнился такой эпизод. Однажды стоя под потолком на лестнице, я устроил перед носом короткое замыкание и кубарем слетел вниз. Наш бригадир заставил меня залезть обратно и закончить ремонт. Он сказал: "Не полезешь, не доделаешь - страх так и останется на всю жизнь, преодолеешь - страха не останется." Этот принцип я хорошо запомнил и пользовался им всю жизнь: страх надо обязательно преодолеть, иначе он будет преследовать тебя всегда.

Вторым большим фактором в той моей жизни было начальное знакомство с физикой. Я повадился ходить на физическую кафедру, которой тогда заведовал профессор Шпольский . Приезжал читать лекции и А.Б. Млодзеевский . Относились ко мне хорошо, старались отвечать на все мои вопросы, потом я стал немного помогать в подготовке демонстрационных опытов для лекций. На физической кафедре меня завораживали приборы, их красота - в те времена большинство приборов делалось в полированных ящичках красного дерева. Наука привлекала меня логикой и строгостью задач, а еще больше какой-то таинственностью. На кафедре работал по совместительству Федор Ильич Зарецкий . Это был редкий самородок - умелец, который мог сделать все. Он-то и пригласил меня перейти в Лабораторию прикладной геофизики , где работал сам. Чуть позже лаборатория была преобразована в институт.

В ЦНИИЛ Геофизика я перешел в апреле 1943 года на должность лаборанта. Позже меня перевели на должность старшего лаборанта. Проработал я в лаборатории до июля 1944 года. Надо сказать, что от этого периода у меня не осталось серьезных представлений о научной работе. Научился я лишь радиомонтажному делу. Для начального увлечения радиотехникой я выбрал самое неподходящее время - за изготовление радиоприемников, за слушание немецких передач просто сажали в лагеря, а из лагерей в штрафные батальоны. Обошлось. Люди меня окружавшие оставили у меня чувство глубокого к ним уважения за их порядочность, доброту, интеллигентность. То, что я не ощутил атмосферы научно-исследовательской работы объяснялось, видимо, тем, что работа в Москве была лишь подготовкой к полевым исследованиям, в которых участия я не принимал. В должности заместителя директора работал Георгий Алексеевич Ушаков - знаменитый в то время полярник, заслугой которого было, в частности, освоение острова Врангеля . Мне довелось бывать у него дома. Широта, внимательность и чуткость этого человека сохранились в моей памяти как одно из светлых воспоминаний.

В июле 1944 года я поступил на работу на Метрострой . Вначале работал учеником электрика на строительстве N 6 - это было строительство туннеля у станции "Новокузнецкая", вскоре меня направили на курсы электромонтеров. После окончания мне присвоили 5-ый разряд и направили на строительство N 29 - начальный этап строительства туннеля и станции "Ботанический сад" (теперь "Проспект Мира"). Каточки мы получали "подземные", это 800 грамм хлеба, да и остальных продуктов побольше. Много давали нам талонов на дополнительное питание. Нашей задачей было и на поверхности и под землей обеспечивать освещение и питание всех механизмов. Здесь была нормальная рабочая обстановка, грубоватая, но дружественная. На работе надо было полностью переодеваться. Нижнее белье, верхняя одежда, потом брезентовая роба, сверху костюм из толстой прорезиненной ткани, шляпа с широкими полями из той же прорезинки, резиновые сапоги, каска. Но из шахты все равно вылезаешь мокрый до нитки. Потом все это сушилось у мощной электропечи с вентилятором. Дело свое мы делали так, что претензий к нам не было, даже какие-то премии обламывались. Но даже в рамках дисциплины военного времени всегда можно было "посачковать", погреться у печки, потрепаться. Я чувствовал себя равным со всеми, обычным пролетарием, гордился своей работой и несколько свысока поглядывал на всяких "канцелярских крыс". Однако мне нравилось после работы, приняв душ, переодеться, одеть многократно штопанное, но внешне вполне приличное пальто и шляпу, которую мне купила мама - тогда это было редкостью среди пилоток, кепок и фуражек. Мне казалось, что с переодеванием я перевоплощаюсь в человека из другого мира. Метростроевский период, хоть и не очень длительный, наложил серьезный отпечаток на мое представление о жизни. Ощущение нужности выполняемой работы, взаимосвязи со своими товарищами, нормальной рабочей солидарности, удовлетворение от сделанного, хорошей усталости в конце рабочего дня - еще один штрих в моем воспитании.