 |
Тимофеев-Ресовский: работа с эпиляхнами, Генетический конгресс, Америка
Вот. Значит, привыкали к загранице. Я несколько раз и из Берлина ездил за границу: в Англию, в Швецию, в Бельгию, в Италию. Кажется, вот так. Лаборатория наша разрасталась. Начали прибывать другие люди. Началась у нас эпиляхновая работа. Это было запланировано на долгий срок. Она и продолжалась 18 лет у нас: экспериментальная систематика, зоогеографический анализ вида Epilachna chrysomelina. Собственно, так закончено и не было. Основную монографию я не успел написать. Но такую сводочку краткую мы уже здесь с Еленой Александровной и Циммерманом (он из Германии помогал немножко) написали в "Трудах УФАНа", Уральского филиала Академии наук. Но это краткая такая, сжатая сводочка. А это большие были работы. Кое-что со шмелями . Крюгер - шмелиный наш доктор... Мне было, значит, 28 лет или 27, когда он у меня появился. А ему было 45 примерно. Он был, кроме того, профессор, немец, а я, значит, русский, приезжий, но он мне подчинялся. Чудно было! Но он страшно дисциплинированный был. Значит, за шмелями, эпиляхной, мыши появились различные, дикие, не лабораторные мыши. А Циммерман у нас... ловил мутации в природных популяциях полевых и лесных мышей и полевок. Знаете, не все мыши - мыши, а которые с коротенькими хвостами - это полевки. А мыши - с длинным хвостом. А есть еще ежели они потолще немножко и покрупней, то хомячки. Не хомяки, а хомячки. Значит, целый ряд видов у нас появился, которыми мы стали заниматься. И прекрасно работали себе и работали, печатались. В 27-м году был Пятый международный генетический конгресс в Берлине как раз. Тогда еще приехало несколько человек русских: Четвериков приехал, Кольцов приехал, Вавилов приехал, Писарев , Левитский , Карпеченко из вавиловцев, Серебровский приехал - в общем, несколько из Совдепии приехало людей. Был очень интересный такой конгресс, первый после войны мировой, да еще в Берлине. Ведь несколько лет после войны в Германии международные конгрессы не устраивались: бывшие враги все-таки считались. А в Америке следующий конгресс международный был в 32-м году .
И я... нормально мы с Лёлькой решили, что куды нам ехать: дорого страшно и вообще... Но тут оказалось, что наши работы стали уже так известны, что меня организационный комитет конгресса пригласил в качестве одного из двенадцати приглашенных докладчиков на общих собраниях конгресса, не секционных, а пленарных заседаниях. И мне написали, что я являюсь гостем конгресса, что мне вся дорога туда и назад оплачена и пребывание там оплачивается. Ну, тут мы с Лёлькой решили: "Господи, вдвоем-то съездить можно, ежели один-то целиком оплаченный". Ну, потом оказалось, что нас еще пригласили на четыре месяца в Carnegie Institution поработать. Там платили нам деньги.
Одним словом, шикарно съездили в Америку. И кроме нас из русских были... во всяком случае, из советских русских... был только один Николай Иванович Вавилов . Больше никого не выпустили уже тогда. Тогда уже настоящая советская власть началась, сталинский прижим. С 29-го года. Мы это прекрасно знали, потому что через нас проезжали ведь во всю Европу и в Америку все через Берлин ехали командированные. До 28-го года каждый год десятки, несколько дюжин командированных ученых проезжало через Берлин, и все к нам заходили. В 29-м году как обрезало. Несколько человек в 29-м году всего было, а с 30-го - никого. Совсем, фьють - и кончилось. Только какие-то там политики ездили, да и то лучше бы, дураки, не ездили, потому что, я знаю, все эти коммунисты, которые по политической линии в командировки какие-то ездили в 30-е годы, все в конце 30-х годов на тот свет были отправлены. Этого достаточно было...
Ссылки: