 |
Предисловие Даниила Гранина о воспоминаниях Н.В. Тимофеева-Ресовского
Воспоминания Н.В.Тимофеева-Ресовского выходят третьим изданием. Я прочитал их вновь. Впечатление было настолько сильным, что мне захотелось кое-что рассказать читателям.
Не знаю, как будет дальше, но в конце нашего века книги стареют как никогда быстро. Меняются взгляды, оценки, интересы. С этой книгой такого не произошло.
После моей повести о Зубре появились новые материалы о нем. К сочиненным героям годы ничего не добавляют, личность же историческая продолжает обрастать документами, сведениями. Научные работы Зубра живут, и энергично, биография его пополняется - такое впечатление, что он не отдаляется, а приближается к нам.
Книга эта не написана, она наговорена. Ни журналист, ни писатель не обрабатывали, не доводили ее текст. К счастью.
Зубр разглядывал свою жизнь с тем же вдумчивым интересом, как и прочие живые объекты своих исследований.
Николай Владимирович был выдающимся рассказчиком. Его отличает не логика, не сюжеты, а - повествование временами кажется сбивчивым - его ведут ассоциации.
Ассоциативность мышления составляет своеобразие его рассказов.
Говорят, стиль - это человек. Стиль Н.В. соответствует внутренней свободе его мышления, его поведения, его поступков.
Это был самый свободный человек, какого я встречал. И спустя годы он остается в памяти самым свободным и самым независимым.
Именно это раздражало критиков, когда вышла повесть "Зубр" . Ее восприняли как вызов и справа и слева. В то время нападки доставили мне много неприятностей.
Научные достижения Н.В. не интересовали вохровцев из "Нашего современника", "Молодой гвардии" и прочих отрядов казарменной идеологии. Возмущала личность Н.В., легкость, с какой он перешагивал через гитлеровский режим - и сталинский тоже, оставаясь всегда самим собою.
Упрекали за идеализацию героя, за согласие с его идеологией.
Да, я принимал его и принимаю его воспоминания: если любишь человека, то любишь его всего, со всеми его особенностями. Он, например, охотно вставал, когда исполняли гимн Советского Союза , и подпевал своим зычным голосом. Это был его принцип - законопослушность.
Личность не может складываться лишь из приятных нам черт, тогда это уже не Личность, и это уже не любовь, а изжога.
Эта книга не просто мемуары - она дает неизвестный доселе исторический материал для понимания XX века. Тем более что мы не имеем истории нынешней России.
Н.В. участвует в Гражданской войне, воюет в банде анархистов, рассказывает о Москве двадцатых годов; мы видим становление генетики, Московский университет...
Приходит к власти Гитлер, а Н.В., оставаясь советским ученым, продолжает свои научные работы в Берлине.
Там, где Зубр, - там всегда центр исторических событий, там совершаются главные взлеты и падения, открытия и трагедии эпохи... Обочина - не его местопребывание. Вокруг него вертится история, вращается мир. Таково удивительное свойство этой натуры.
Послевоенный ГУЛАГ , атомная физика - ничто не миновало его. И обо всем этом рассказано совсем не так, как принято.
Кроме истории, это рассказы о том, как получается ученый - он сам. Процесс отнюдь не линейный. Получается не просто накоплением знаний, опыта, поисками закономерностей. Ученый - это не только ученый. Ученому помогает отнюдь не пресловутая одержимость. У Н.В. скорее все наоборот - ему необходима полнота жизни, огромный аппетит к ней. В нем не утихают озорство, лихость и энергия мысли.
Впрочем, у него все огромно - и зычный голос, умение и выпить, и пожрать, страсть к музыке, физическая мощь, огромна его память, его любовь к общению, к "трёпу".
Среди всех этих шумных, блестящих дарований, какими наделила его природа, было одно, что так ясно представлено в книге, - он любил размышлять. То, чем так редко (его упрек!) заняты наши естественники.
Одним из результатов этих его занятий была простота изложения. Самые сложные проблемы он излагал как нельзя просто.
Я давно заметил, что тот, кто хоть раз слышал выступления Н.В., запомнил его идеи если не навсегда, то надолго.
Он умел врезаться в память остротой простоты. Это сохранилось в книге - образность, его сочный язык и та доступность, что всегда отличала великих ученых.
Время утвердило его в коротком списке наших ученых мирового класса - таких, как Менделеев, Павлов, Вернадский, Сахаров... Сюда можно добавить, но не убавить.
Со своими гениями Россия обращаться не умеет. При жизни Н.В. не получил ни звания академика (отечественного!), ни лауреатства - никаких наград, одни лишь шишки да синяки, лагерную пеллагру да ссылку. А между тем в его воспоминаниях нет ни злобы, ни мрачности, ни оскорбленного чувства. Я же до сих пор ловлю себя на желании ткнуть носом в его всемирную славу тех партийных громил, что травили его в Обнинске в последние годы его жизни.
Чего стоят его "Слово о душе и духе" , его замечания о Добре, о происхождении жизни на Земле. К его словам о душе стоит прислушаться, ибо это слова человека, который проник в сущность живого, может, глубже других. Равно как и к прочим его взглядам. Читая его вновь и вновь, поражаешься, как мудро и просто устроен мир. И весело. В его размышления всегда добавлена улыбка. Книга "Воспоминания" - книга Мыслителя, чтение ее доставляет эстетическое наслаждение своей легкостью и глубиной, юмором, новизной и честным рассказом об этой огромной жизни огромного человека. "Это вам не факт, а истинное происшествие..."
Ссылки: