Какая была свобода и демократия в 36 г. в Германии

Вот вам один пример. Дельбрюк , мой друг и отчасти ученик, отчасти сотрудник, ныне нобелевский лауреат , был крайне антинацистски настроен. Он сам из старинной немецкой интеллигентной семьи. Его отец был знаменитым профессором истории сперва где-то в Гёттингене, потом в Берлине. Самый известный его труд - это пятитомная военная история Европы, всей Европы. У Дельбрюка была двоюродная сестрица - Рената Тейк , восходящая кинозвезда. Такая довольно смазливенькая девчонка, которая для ускорения карьеры киношной, так сказать, заигрывала с нацистами: ругала евреев, как положено, и вообще все положенное высказывала совершенно свободно, не стесняясь. Так же, как у нас лысенковцы свободно, не стесняясь, высказывали все, что считали нужным высказать. Мы решили эту Ренату Тейк разыграть. Был у нас приятель, очень хороший физик-теоретик, Йокель . У него папаша был Йокель - немец, а мамаша была еврейка. И он настолько был весь в мамашу, что всегда носил такой значок нацистских профсоюзов: полуевреи в негосударственных учреждениях могли продолжать работать и могли состоять в профсоюзах, а евреи - нет. И вот мы придумали магараджат в Малайзии - Сукугундию, ну, с какими-нибудь 25-30 миллионами каких-то там сукугундцев, которые находятся в подчинении магараджи сукугундского. Йокель был назначен магараджей сукугундским, я разыгрывал самого себя, русского, Дельбрюк был рабом магараджи сукугундского. Затем Олег Цингер, художник, мой приятель, стал итальянцем, он по-итальянски довольно бойко говорил, и ему было поручено сукугундский диплом для Тейк нарисовать на сукугундском языке. Да, и главное участвующее лицо был настоящий и живой, совершенно натуральный секретарь голландского посольства, приятель Дельбрюка, с хорошей посольской дорогой машиной. Тейк сообщено было через ее тетку, тоже такую бесноватую немку, которая о ее карьере очень беспокоилась, что вот на Олимпиаду приехал магараджа сукугундский, который, оказывается, ее поклонник как киноактрисы, мечтает познакомиться и хотел бы даже преподнести ей сукугундский диплом как заслуженной артистке Сукугундии. Та пришла в дикий восторг, конечно. А жила она в хорошем дорогом пансионе на Курфюрстендамм. Это самая шикарная улица в Западном Берлине была. Ну, она должна была соорудить себе особое дневное парадное платье и еще организовать кофий с тортами, пирожными, конфетами, ликерами и всякой такой штукой у себя в салоне в этом пансионе в определенный день в три часа. Большая часть Индонезии тогда принадлежала в качестве колонии Голландии, поэтому-то и появился голландский секретарь натуральный. Ровно в три он приехал на своей посольской машине и привез Дельбрюка, раба, и магараджу сукугундского - Йокеля. Мы все уже их ожидали в своих ролях. Рената Тейк нервничала, бегала к себе в спальню что-то там подмазывать, потом опять выбегала. Голландец ей все объяснил:

"Знаете, фрейлейн, они, конечно, все, вместе с магараджей, подданные нашей королевы, но, с другой стороны, он сатрап, владеет практически 20 миллионами рабов, так что он привык делать все, что захочет. Ни на одном языке, кроме сукугундского, он не говорит, так, немножко по-голландски. Он будет мне говорить, а я на немецкий все это буду переводить. Конечно, он не какой-нибудь великий император, но все-таки надо соблюсти, так сказать, этикет определенный. Он, вообще, парень хороший, веселый такой, глупый очень, но вы должны сделать малый придворный книксен, большой не требуется делать. Потом он вам ручку поцелует, а вы ему ручку поцелуете. Потом вы сядете, будете угощать его кофием, он будет врать всякую всячину, я вам буду переводить. А потом, когда настанет время уезжать, он мигнет своему рабу (раб будет тихо в уголке стоять с этим самым дипломом), тот принесет ему диплом, на коленки перед ним упадет, подаст ему диплом и отправится обратно в угол, а он вам поднесет диплом. И потом мы уедем. Перед отъездом он вам опять протянет ручку, вы ему поцелуете ручку. И все кончится на этом".

Так все по этикету и произошло. Значит, она эту полуеврейскую ручку дважды поцеловала и была в полном восторге. Сели мы все в машину, настоящую голландскую дипломатическую машину, чуть ли не "роллс-ройс", одним словом, какую-то громадную, дорогую, шикарную машину, и поехали по Курфюрстендамм. А у нас уже разыгрался аппетит. Увидели мы шикарное кафе, а кафе по случаю летнего времени было вынесено на половину широчайшего тротуара, вылезли, решили кофию еще раз выпить с чем-нибудь. Вот, представляете, восточного типа такой важный человек на голландской дипломатической машине и в каком-то совершенно тропическом виде раб черномазый, потому что Дельбрюка тот же Олег Цингер загримировал так, что двоюродная сестрица его не узнала... Только мы сели за столик, выбежал метрдотель, и нам притащили черт знает чего. Когда мы поинтересовались, сколько все это будет стоить, - ничего не будет стоить! Честь нашего заведения и т.д. Нас даром напоили, накормили. Ну, ладно, мы поели, сели в машину. А недалеко от Zoo, Зоологического сада, открылся тогда буфет-автомат. Такой вход большой, а справа и слева автоматы, впереди была касса, где можно было поменять марки на такие фишки металлические. Их опустишь - и вылезает всякая всячина: либо стакан и течет пиво из крана, либо... Одним словом, все что угодно: и кофе, и чай, и пиво, и вино, и бутерброды, и пирожные - все что хотите. И даже горячие сосиски. Так вот, магараджа сукугундский, дикий все-таки, заинтересовался всем этим. Наменяли ему фишек, и стал он их всюду совать. А мы все были совершенно уже сытые-пересытые, уже не могли есть. Тут выскочил опять-таки директор этого заведения, предложил еще кучу фишек. Одним словом, мы веселились, показывали магарадже, как действует эта автоматическая ресторация. Потом мы решили послушать и купить какие- то граммофонные пластинки. Поехали в универмаг, огромный шестиэтажный универмаг, где на самом верхнем этаже продавались граммофонные пластинки. У входа в универмагах берлинских тогда всюду были такие вывески с национальными флажками: "Говорят по-русски", "Оп parle francais" и т.д., на всех языках. Магараджа посмотрел и возмутился, что сукугундского языка нету. Тут тоже выбежал какой-то директор, извинялся страшно, что сукугундского переводчика нет. Когда выяснилось, что секретарь голландского посольства может перевести, то успокоился, пожелал нам счастливого пути по универмагу. Тут произошел трагический случай: отстал, потерялся раб, а он ни на каком языке, кроме сукугундского, не говорил, по определению. Он потерял нас перед подъемником, перед лифтом. Мы приехали на шестой этаж, а его нет. Но все-таки магараджа и его антураж всей публике бросились в глаза, поэтому раба знаками и пинками проводили каким-то образом на шестой этаж к граммофонным пластинкам, где магараджа уже отобрал целую стопку, за которую опять с нас ни гроша денег не хотели брать. И тогда-то мы решили, что довольно, а то влопаться можно. Вот сколь велика была демократия и свобода...

Ссылки: