Братья Татищевы начало службы в драгунском полку Шереметева, 1704

Весьма вероятно, что в памятный для России год тяжелого поражения под Нарвой семья Татищевых находилась под Псковом .

Начавшаяся война требовала ускоренного обучения недорослей для определения их на службу. В самом начале 1704 года на Генеральном дворе села Преображенского проводился очередной набор детей жильцов- Стольников. Фельдмаршал Борис Петрович Шереметев из 1400 недорослей признал негодными более трехсот.

Братья Татищевы - двадцатилетний Иван Татищев и семнадцатилетний Василий Татищев - выдержали экзамен и были зачислены в драгунский полк. Незадолго до этого братья потеряли мать Фетинью , а отец их женился на " Вере - дочери Потаповой ".

Сыновья не приняли мачеху, и это было одной из причин, почему в полк ушли оба брата сразу. Позднее Татищев вспоминал о последнем домашнем напутствии:

"Родитель мой, в 1704-м году отпуская меня с братом в службу, сие накрепко наставлял, чтоб мы ни от чего положенного на нас не отрицались и ни на что сами не назывались; и когда я оное сохранил совершенно и в тягчайших трудностях благополучие видел, а когда чего прилежно искал, или отрекся, всегда о том сожалел, равно же и над другими то видел".

Татищев воспроизвел наказ отца в напутствии своему сыну. Совет Никиты Алексеевича был вполне в духе порядков, царивших при дворе, где выше всего ценилась исполнительность, а любая инициатива вызывала настороженность и подозрение. Но деятельная натура Василия была совершенно чужда этому принципу. Он советует сыну то, чего сам никогда не делал, и за отступление от чего, как будет видно, постоянно страдал.

19 февраля 1704 года в Москву прибыл турецкий посол Мустафа-ага. На встречу не вполне дружественного гостя вывели три пехотных полка, в том числе и "новиков", одетых "в убор немецкой конницы". После этого "новиков", осмотрел сам Петр и "по смотру, которые годились в службу, писали всех в солдаты". До июля 1704 года два сформированных полка проходили обучение, а затем были направлены под Нарву. Здесь в августе 1704 года Василий, по-видимому, и принял первое боевое крещение в качестве рядового драгуна. Он вспоминал об этом эпизоде, комментируя летописное известие о явлении "огненного змия" в 1146 году, подобный которому ему приходилось наблюдать в 1704 году "в бытность наших войск при Нарве и в Москве", а затем в 17.17 году, "будучи близ Познани".

Установив, что в одно и то же время "огненный шар" был видим и в Германии и в Москве, Татищев заключал, что "шар" проходил на большой высоте. Многочисленные домыслы и происки "очевидцев" он при этом решительно отводил с помощью своеобразного сравнительного анализа и отсылками к работе Вольфа "Физика" , где аналогичный факт был описан как падение метеорита. Примечательно, что пытливый ум даже и в самые тяжелые годы войны более занимали неразгаданные тайны бытия, чем важнейшие вехи напряженной борьбы русского войска с первоклассной шведской армией или собственные подвиги.

Если в конце XVII века тяга к образованию захватывает сравнительно узкий придворный круг и наиболее предприимчивые слои посада, то с начала XVIII века подготовка знающих дело специалистов становится важной государственной задачей. Открываются специализированные школы, детей дворян посылают на учебу за границу. Те же, кто не успел получить необходимые знания в школах или у домашних учителей, стремятся теперь восполнить их в "полевых" условиях.

Татищев принадлежал к тому сравнительно небольшому кругу дворян, чья подготовка уже превышала курсы вновь открываемых училищ (Артиллерийской школы, действовавшей с 1701 года, и других). Но она не удовлетворяла ни его собственным запросам, ни требованиям, которые в будущем ему могла предъявить служба. Поэтому Татищев пользуется любой подходящей возможностью для того, чтобы пополнить свои знания буквально во всех сферах науки и практической деятельности. По-видимому, служба в драгунском полку и участие в походе войска под предводительством Шереметева от Нарвы до Курляндии, а затем операции этого войска в Польше и Лйтве (1705-1708) явились артиллерийской школой Татищева. Именно в это время драгунским полкам была придана специальная "конная артиллерия", а также ряд других типов артиллерийского оружия .

Вскоре после большого сражения 15 июля 1705 года при Мур-Мызе в Курляндии братья Татищевы на какое-то время выбыли из строя по ранению. Весной же 1706 года в связи с формированием новых драгунских полков из разночинцев в Полоцке и Смоленске было отобрано десять находившихся здесь на излечении опытных драгунов для обучения новобранцев "драгунскому строю". В числе учителей оказались и оба брата Татищевы, получившие чины поручиков.

12 августа 1706 года новый драгунский полк, во главе которого был поставлен судья Поместного приказа Автомон Иванов , отправился из Москвы на Украину. В октябре, в частности, полк находился в Киеве .

В составе этого полка несли службу и братья Татищевы. Автомон Иванович Иванов - один из выдвиженцев последней четверти XVII века, когда он становится дьяком , а затем думным дьяком . В качестве судьи он выступает в Поместном, Пушкарском, Иноземском и Рейтарском приказах, а также в Царской Мастерской палате, где он постоянно общался с Алексеем Михайловичем Татищевым - братом супруги Салтыкова, выполнявшим с 1688 года также должность постельничьего при Иване Алексеевиче . Не исключено, что именно покровительство Алексея Михайловича способствовало приближению Василия Татищева к командиру полка. Петр I не очень жаловал старые управленческие чины, и Автомон Иванов должен был сочетать службу в полку с руководством Поместным приказом . Поэтому он постоянно ездит из полка в Москву. Очень часто в этих поездках его сопровождает молодой поручик Василий Татищев. Ему командир доверяет и различные поручения, требующие от исполнителя аккуратности и предприимчивости. Прошедший сам большую жизненную школу, Автомон Иванов ценил и поощрял в своем подопечном пытливый ум и практическую хватку. Именно благодаря Автомону Иванову Василий Татищев попал в поле зрения Петра I .

Царь, конечно, и раньше знал стольников Татищевых. Но они подвизались в той части двора, которая была наименее интересна для набиравшего силу царя, а придворную службу "у постели" или "у стола" он, как известно, не ценил. Теперь же он видел перед собой молодого, многообещающего офицера, проявлявшего расторопность и усердие в несении куда более важной для государства службы.

В конце 1706 года Автомон Иванов отправляет Василия из Москвы в полк со 198 драгунами и сообщает об этом Петру ("отпущены с Татищевым") как о деле рядовом, аналогичном каким-то другим, связанным с тем же Татищевым.

См. Смерть отца, раздел имущества между наследниками Татищевыми

Офицер Татищев явно выделяется на фоне своих сверстников самоотверженностью и результативностью выполнения любых поручений. Неоднократно оказывается он и в поле зрения Петра. Пути их пересеклись и в величайшем событии Северной войны - Полтавской битве . Позднее Татищев вспоминал разные эпизоды Полтавской битвы, участником которых он был. В одном случае он говорит о сумятице, произошедшей в их бригаде из-за того, что находившийся на левом фланге Новгородский полк имел форму, сходную со шведской, в другом - о Своем ранении на глазах Петра.

Бригада, в которой находился Татищев, подверглась мощнейшему натиску со стороны шведов. Накануне, 26 июня, один унтер-офицер Семеновского полка, "немчич", перебежал к врагу. Предвидя, что перебежчик укажет шведам наиболее слабые звенья в русском войске, Петр распорядился переодеть вновь набранный полк в иную форму, а их мундиры надели солдаты одного из лучших полков - Новгородского. На первый батальон Новгородского полка и обрушили свой удар шведы. Драгуны же, входившие в ту же дивизию (в числе которых был и Татищев), видимо, не были своевременно уведомлены о переодевании, проведенном к тому же в считанные часы. Поэтому они и приняли своих за шведов. Петр сам взял на себя командование дивизией, а после того, как первый батальон Новгородского полка, понеся большие потери, начал отступать перед превосходящими силами неприятеля, возглавил второй батальон и повел его в контрнаступление. Именно в это время пуля прострелила ему шляпу. Естественно, что драгуны стремились не отстать от ринувшегося в битву царя. Татищев оказался рядом, когда его встретила шведская пуля.

"Счастлив был для меня тот день, - делился он воспоминаниями перед старшинами Астраханского края, - когда на Поле Полтавском я ранен был подле государя, который сам все распоряжал под ядрами и пулями, и когда по обыкновению своему он поцеловал меня в лоб, поздравляя раненым за Отечество. Счастлив был тот день..." После Полтавской битвы полк, в котором продолжал служить Татищев, был снова передислоцирован в Киев. В Киеве в это время командовал войском Дмитрий Михайлович Голицын (1665-1737) - будущий лидер "верховников". Позднее, с 1711 по 1721 год, он являлся киевским губернатором . Здесь для Голицына - едва ли не самого образованного деятеля России начала XVIII века - выполняют многочисленные переводы политических и исторических сочинений. Около него постоянно группируются лица знающие и думающие, как местные, связанные с Киево-Могилянской академией , так и приехавшие из Москвы. Атмосфера, сложившаяся вокруг воеводы, как нельзя более соответствовала и направлению мыслей поручика Татищева.

В 1710 году он, "идучи из Киева с командою" (численностью в триста человек), осматривал близ Коростеня "Могилу Игореву" , то есть холм, где, по преданию, был похоронен убитый в 945 году древлянами киевский князь Игорь .

Сама Киевская земля, ее городища и курганы будили в Татищеве ощущение величия не только настоящего, но и прошлого Русской земли, все более заставляли его доискиваться истоков противоречий современной ему общественной жизни.

Ссылки: