 |
Режим секретности морально давил на Н.Л. Духова
Источник: Книга конструктор Н.Л. Духов и его школа.
Моральное состояние, связанное с особым режимом секретности, очень его тяготило. В 1955 году на "двойке" ( Семипалатинский полигон ) он, показывая мне указ о награждении его орденом Ленина в связи с 50- летием и за заслуги и т. д., отпечатанный почему -то на узкой ленте папиросной бумаги, с горечью сказал: - Сунули в руку - спрячь в карман и никому не показывай.
Мне тогда это казалось не очень обидным и даже понятным с точки зрения секретности. Значительно позже, в 1959 году, будучи в командировке на "Уралмаше", я познакомился с очень интересным человеком - "пушкарем" ( главным конструктором пушки на танке ИС ) Ф. Ф. Петровым , который все время допытывался, знаю ли я Н. Л. Духова:
- Ведь он где-то у вас работает. А я ответил, что не знаю такого, не встречал. Сейчас это кажется диким и глупым, а тогда было нормой нашего поведения. Вот и Николаю Леонидовичу хотелось, чтобы о награде из газет узнали бы его старые друзья и соратники: "Жив, мол, курилка! Продолжает быть наверху. И, видать, толковое что-то делает, раз награды получает".
Ж. Я. Котин , бывший главный конструктор Кировского завода, узнав о трех Золотых Звездах Героя одного из своих замов - Николая Духова (позднее Духов тоже стал "главным" на заводе), малость позавидовал:
"Это Колька Духов?! Вечно его зад торчал из танка - он все время возился со сцеплением..." И вот, мол, три звезды, а у него одна. Духов ввел у нас в секторе творческие семинары, на которых должны были разворачиваться дискуссии. Однако прививались они вяло. Однажды кто-то долго говорил об электрополировке шестерен. Н.Л. прервал скучную лекцию: - Насколько увеличивается прочность или надежность работы? Последовал туманный ответ. - Ну да, - говорит Духов, - это как советуют врачи. Выпей ведро простокваши - добавится три минуты жизни! Всем стало очень весело. Однажды идем с ним по Арзамасу-16 . Навстречу движется будущий светила с мировым именем А. Д. Сахаров с авоськой, набитой мелкими деньгами, рядом Юра Трутнев . Последний покупал машину, а он ссудил его деньгами. Мы остановились, поинтересовались насчет авоськи с деньгами - оказалось, в сберкассе была только мелочь.
Н. Л. что-то сострил, вроде, мол, милостыню собирали на паперти. В это время мимо ехал трактор. Н. Л. говорит мне:
- Вот смотри, может быть, и ты будешь главным конструктором. Не повторяй моей ошибки. Это мой первый послевоенный трактор на ЧТЗ - Кировском. Меня упросили допустить вариант, как временное исполнение в связи с трудностями снабжения, с брезентовой, вместо нормальной металлической, кабиной. И вот, пожалуйста, до сих пор (прошло лет пять. - Ред.) производственники и не думают сделать нормальными условия для тракториста. Нет ничего более постоянного, чем временное.
Очень хорошо помню, когда я впервые попал в сборочный цех, увидал Николая Леонидовича в белом халате поверх генеральского мундира, наполовину скрывшегося в люке изделия, - это было эффектно. Солидная РДС-3 "Тройка", окрашенная в темный цвет снаружи и ярко-красный изнутри, и конструктор - генерал в белом халате, дающий указания специалистам и сборочной бригаде.
В качестве примера на тему "не совать свой нос куда не надо" Николай Леонидович однажды рассказал, как во время посещения Кировского завода в Ленинграде наркомом Ворошиловым один из очень любопытных сотрудников мучительно хотел увидеть его живого, а не на портрете, и стал ходить из корпуса в корпус якобы по делам, надеясь встретить Ворошилова. Перед приездом наркома на заводе появились "мальчики" и растворились по разным углам. Один из них заметил праздношатающегося и манит пальчиком. Тот радостно бежит навстречу, думая, что сейчас узнает, когда нарком приедет, где пойдет. "Мальчик" поднял его за воротник и тихо так говорит: "Еще раз появишься..." Договаривать уже не было нужды. Охоту к "встречам" у любопытного отбили раз и навсегда. Николай Леонидович был предельно осторожен и осмотрителен в своих решениях даже по техническим вопросам.
Помнится, я и И. П. Кружнин , бывая в командировках в Горьком, при испытании радиоприборов А. П. Скибарко и В.П. Курячьева , много летали на самолете ЛИ-2. Горьковчане пользовались льготами за полеты, кажется, десять рублей за час полета, и главное - за три часа полета предоставлялся день дополнительного отпуска. И вот мы с Кружниным попросили Скибарко дать и нам справки о налетанных часах, указав соответствующие льготы. В тот раз мы налетали более тридцати часов и уже планировали, как используем целых десять дней дополнительного отпуска. Николай Леонидович долго вертел в руках наши справки и наконец наложил резолюцию: "Бух. оплатить, если это законно". Ох, вот уж это "если"!
Бухгалтерия, естественно, стала копать и доказала нам, что это незаконно (соответствующее постановление СНК касалось только работников Министерства авиационной промышленности). То, что мы ничего не получили, это понятно...
Запомнился такой случай. Были мы втроем - я, Владимир Григорьевич Алексеев и Николай Леонидович - у главного конструктора одного из приборов Виктора Васильевича Тихомирова . Николай Леонидович должен был утвердить какой-то документ. Читает, и вдруг говорит:
- А эта чепуха зачем?! Виктор Васильевич отвечает:
- Не знаю.
- Как - не знаете?! Виктор Васильевич поясняет:
- Николай Леонидович, это - ваше требование, а зачем - понять не могу.
- И показывает соответствующее письмо за подписью Духова.
Покраснел, поворачивается к Алексееву и зло (что было очень редко) говорит:
- Назабиваем гвоздей в г...о, а затем своими зубами их начинаем вытаскивать?
Интересный был человек, с хитринкой, смотрящий в завтрашний день и в личном плане. Когда однажды радостный председатель нашего профкома предложил ему путевку в Барвиху в очень престижный "люкс", он отказался:
- Верни обратно, замени на ту, которую мне обычно дают.
- Николай Леонидович, но ведь это такая удача! Редкость!
- Ты на будущий год такую достанешь?
- Вряд ли, - отвечает председатель.
- То-то. Приеду я в другой корпус, номер и все скажут: "А Духов-то пошел вниз!" Так что меняй, дорогой, путевочку.
Последние встречи грустны. При встрече в министерстве Н. Л. взял под руку. Долго ходили по просторному вестибюлю. Очень переживал он безвременную, внезапную смерть Гречишникова , которого все очень любили.
Греча, так его звали меж собой, умер, возвращаясь с партсобрания, на пороге собственной квартиры. Духов ругал медицину, врачей! Наверное, уже чувствовал свою "косую". Рассказывают, что незадолго до смерти его посетили в больнице руководители министерства во главе с замом по кадрам Мезенцевым . Когда они вошли, Николай Леонидович понял, что близок конец, и выгнал их вон, обозвав вороньем!
Н.ТРЕМАСОВ
Ссылки: