Тамм И.Е.: 1916 г. 5 февраля. Москва, Наташе

Милая, дорогая Наталочка. [...] У нас большие аресты, и, между прочим, сели Гаек и Осельский, члены ревизионной комиссии, и еще два столовца1 . Это на меня сильно повлияло, но теперь уж ничего. Между прочим, у Осельского, который, как говорят, был склонен к анархизму, будто бы нашли бомбу, и ему грозит веревка. Никаких особенных дел, "подлежащих оглашению", у меня как будто бы больше и нет. В лаборатории2 это время совсем не работал, да и вообще ничего не делал. [...] Экстренное] общее собран[ие] в Столовой закончилось, но на будущей неделе будет еще одно. Милая моя, любимая, столько хочется еще написать, да нельзя. Нельзя писать о том, чем живешь.

Ссылки: