Выступление Голубева Олега Васильевича о книге Кисунько

"Я, Голубев Олег Васильевич, являясь участником тех далеких событий начального этапа разработки проблемы ПРО, которым посвящен ряд глав только что вышедшей книги Григория Васильевича Кисунько "Секретная зона", а также - один из отрицательных персонажей этого литературного произведения, считаю совершенно необходимым опровергнуть ту грубую ложь, которую автор допустил в мой адрес. И хотя мои возможности для этого ограничены той небольшой аудиторией, слушающей меня, мне очень важно, чтобы мои сегодняшние коллеги, которые по молодости лет не были участниками тех событий, узнали бы правду. Несомненно, что книга в той ее части, которая не касается детства, юности автора и прочих перипетий сугубо личного свойства, еще ждет своих оппонентов, ибо пласт служебных коллизий, создававшихся по мнению Кисунько его "врагами", велик, а количество этих "врагов", в том числе и среди хорошо известных в стране людей, достаточно большое. (К сожалению, многие из них уже никогда не смогут должным образом ответить автору книги). Я же, к моему великому изумлению, попавший в стан этих "врагов", попытаюсь доказать лживость того, что Кисунько написал обо мне.

Обратившись к событиям сорокалетней давности, Кисунько грубо исказил обстоятельства первых пяти-шести лет моей производственной и научной деятельности в его подразделении. В результате на страницах его книги я предстаю в образе молодого карьериста-аспиранта, не имеющего собственных научных идей, пренебрегающего интересами дела во имя собственных, готового чужие достижения выдавать за свои и вообще "скользкого" человека и даже, - в конце книги - орденоносца в кавычках. (Какой же беспардонностью, чтобы не сказать хуже, нужно обладать, чтобы, написав всю эту ложь, еще и иронизировать по поводу государственных наград фронтовика!) И это написал сегодня тот, под опекой которого именно в тот период времени я прошел путь от старшего инженера-руководителя группы до начальника крупного отдела и заместителя генерального конструктора и лично разработал математическое ядро алгоритма наведения противоракеты В-1000 в первой отечественной экспериментальной системе ПРО (системе "А").

Как же все происходило в действительности? Когда в 1955 году, проработав к тому времени в КБ-1 пять лет, я поступил в заочную аспирантуру предприятия, моим научным руководителем согласился быть доктор технических наук, профессор Нахим Аронович Лившиц , возглавлявший одну из лабораторий теоретического отдела * 42. Но он поставил условие - я должен перейти в его подразделение. С просьбой о переводе я и пришел к Григорию Васильевичу Кисунько - начальнику отдела N* 31, в котором я тогда работал в лаборатории Бориса Васильевича Бункина . Услышав мотивы моей просьбы, Григорий Васильевич предложил мне свое научное руководство и работу по исследованиям в области новой проблемы ПРО в только что созданной под его началом лаборатории Якова Артемьевича Елизаренкова .

Я рассказал Григорию Васильевичу о своем научном заделе, который предполагал использовать в диссертационной работе. Это были некоторые результаты моей текущей работы по участию в проектировании систем наведения по темам С-25 , "Комета" , "Г-300" , С-75 (наиболее существенными из них являлись разработка и обоснование метода наведения с полным спрямлением траектории перехватчика на основе использования аналоговых интеграторов; разработка структуры и определение основных параметров системы управления боевой частью направленного действия; получение приближенных аналитических зависимостей, связывающих параметры частотных характеристик следящих систем в разомкнутом и замкнутом состояниях).

Однако Григорий Васильевич предложил мне иное направление диссертационной работы - обоснование метода измерения координат цели и ПР по данным только дальномерных станций с определением конкретного содержания работы в процессе моей производственной деятельности. При этом он передал мне выведенные им формулы пересчета координат из системы трех дальностей в декартову систему координат, поскольку именно дальномерный принцип предполагалось использовать в начавшейся разработке экспериментальной системы ПРО - системе "А" . Именно эти элементарные формулы пересчета Кисунько в своей книге почему-то называет научной основой моей диссертации! Новизна направления работ подразделения, грандиозность конечной цели, авторитет Григория Васильевича как конструктора и ученого, моя молодость (мне было 30 лет) взяли верх, и я принял его предложение.

Обстоятельства сложились так, что к работе над диссертацией я смог приступить только через пять лет после того первого и единственного разговора на тему о диссертации, т.е. в начале 1960 года. Все рабочее, да и не только рабочее мое время и время моих коллег, а точнее сказать, вся наша жизнь в те годы была поглощена работой над созданием системы "А". В процессе этой работы мною, была разработана не имевшая аналогов в системах ЗУР система наведения ПР с управляющей ЭВМ, алгоритм которой помимо прямого управления взял на себя также ряд функций, ранее выполнявшихся автопилотом (функций датчика линейных ускорений ПР, ограничения ее перегрузок, стабилизации коэффициента усиления контура наведения), именно этот алгоритм совместно с алгоритмами вывода ПР Михаила Гарегиновича Минасяна , подрыва боевой части Юрия Александровича Каменского привели противоракету к цели и обеспечили ее поражение. Но об этом в книге Кисунько - ни слова.

Наличие ЭВМ в контуре наведения ПР потребовало глубокого анализа динамики системы управления с управляющим элементом цифрового характера. В те годы эти вопросы еще только вставали, и мною было получено аналитическое решение этой задачи для линейных алгоритмов с позиций частотного метода.

Все эти результаты, никак не связанные с методом определения координат цели и ПР, вполне могли бы составить предмет моей диссертации (так же, как результаты текущей работы моих коллег М.Г. Минасяна и Ю.А. Каменского легли в основу их кандидатских диссертаций). Однако я остался верен договоренности с Кисунько (о чем сегодня, после прочтения его "черной" книги, весьма сожалею). Вопреки тому, что пишет Кисунько, я, движимый стремлением защитить престиж этого, ставшего к тому времени для многих в КБ-1 непопулярного метода определения координат, в течение 1960 года урывками на полигоне и в Москве, по ночам и в выходные дни написал диссертацию на тему "Исследование точности определения координат движущихся объектов при дальномерном способе измерений". Центральным моментом диссертации являлось получение аналитического решения задачи определения оптимального размещения дальномеров в смысле обеспечения минимума интеграла выбранной статистической оценки суммарной точности определения декартовых координат по зоне поражения. Получение решения осложнялось необходимостью учета зависимости первичных ошибок дальномеров от измеряемых дальностей, а также учета влияния сглаживающих эффектов цифровых фильтров в каналах измерения дальностей. (По материалам диссертации была опубликована большая статья в журнале "Вопросы спецрадиоэлектроники", серия XII, выпуск 3 за 1963 год. Рецензировал статью доктор технических наук профессор В.Г. Репин).

Защиту диссертации, вопреки тому, что написано в книге, организовал сам Кисунько. Просмотрев готовую рукопись, которую в один из дней 1960 года я принес ему на полигон, и одобрив работу, он позвонил по ВЧ возглавлявшему ученый совет КБ-1 П.Н. Куксенко и попросил его принять работу к защите с минимальной потерей моего полигонного времени. Защита состоялась 10 декабря 1960 года в ученом совете КБ-1 под председательством П.Н. Куксенко и при участии членов совета Б.В. Бункина, А.А. Колосова, Н.А. Лившица, Д.С. Пельпора, Г.П. Тартаковского, А.С. Шаталова, В.Е. Черномордика и других, а также приглашенных 45 человек. Оппонировали диссертационную работу доктор технических наук, профессор А.С. Шаталов и кандидат технических наук Е.А. Федосов (ныне академик, начальник Гос. НИИАС). Защита прошла успешно, все члены Ученого Совета, кроме одного воздержавшегося, проголосовали "за".

Диссертация "жива" и поныне, находится в спецфонде нашего института. Такова действительная, в отличие от выдуманной Кисунько, история моей диссертации.

А ведь не только я, но и мои коллеги помнят выступление Г.В. Кисунько на партийном активе предприятия, на котором он с благодарностью отмечал успешную защиту кандидатских диссертаций О.В. Голубевым, Ю.А. Каменским, М.Г. Минасяном и их совместную плодотворную деятельность в решении задач, стоящих перед предприятием!

И уж совсем нелепо выглядит в книге трактовка Кисунько эпизода с "улучшением качества наведения", сделанным Н.К. Свечкопалом (на самом деле - с отключением плохо программно реализованной составляющей команды управления, компенсирующей динамическую ошибку наведения), которое, якобы, я хотел записать на свой счет. Неужели Кисунько не понимает, что было бы просто глупо мне, как автору алгоритма наведения, ставить себе же в заслугу сделанные мною какие- либо его улучшения, а тем более, исправления собственных ошибок? А вообще отработка алгоритма наведения сотрудниками группы наведения - это естественный процесс исправления неизбежных ошибок и корректировка первично установленных параметров, всегда проходивший нормально в благоприятной производственной атмосфере, характерной для данной группы.

Для чего же понадобилось Григорию Васильевичу сегодня, через 40 лет, написать заведомую ложь о моей производственной и научной работе в те годы, создав тем самым у несведущего читателя столь неприглядное представление обо мне не только как о специалисте, но и как о человеке?

Оказывается, таков сюжетный план этого литературного произведения. Я это понял, когда прочел всю книгу и сопоставил "судьбу" других отрицательных персонажей со своей. Оказалось, что все они, как и я, еще до того, как вступят с Кисунько в какой-либо действительный конфликт производственного, научного или организационного характера (в моем случае он возникнет в 1974 году), должны предстать перед читателем скверными людьми, да еще, в ряде случаев, и наделенными какими-нибудь неприятными чертами, иногда даже физического свойства. Таким образом, в соответствии с литературным планом автора, появляющийся по ходу развития сюжета оппонент Кисунько оказывается уже знакомым читателям плохим, неприятным человеком.

Действительно, еще до того, как они появятся в действительно конфликтной с Кисунько ситуации, академик А.Н.Щукин , председатель НТС ВПК, уже "ходит на коротком поводке у своего потенциального шантажиста академика А.А. Минца " (известного в стране создателя первых мощных отечественных широковещательных радиостанций), еще "на заре" якобы "беспринципно" предлагавшего Кисунько неприглядную сделку раздела КБ-1.

Министр В.Д. Калмыков и генеральный конструктор А.А. Расплетин (бронзовый бюст которого мы видим во дворе ЦКБ "Алмаз") уже "капьярские стукачи", а последний еще и радиолокаторщик от слова "локать". Заместитель министра В.И. Марков , по словам Кисунько, это тот самый человек, которого еще сам Расплетин характеризовал как "негодного специалиста, да еще и садиста". Будущий начальник НТЦ А.Г. Басистов - это тот, кого Кисунько еще в КБ-1 "освободил от должности начальника лаборатории из-за его служебного несоответствия" и т.д. Просто неприятно даже повторять все эти слова, а в книге еще много подобных действующих лиц. (И хотя я персонаж более мелкого масштаба, но и для меня, как вы видели, Кисунько при своей "артподготовке", прямо скажем, не пожалел снарядов).

Мне, как человеку тогда более молодому и занимавшему значительно более низкую ступень в служебной иерархии, конечно невозможно, да и не пристало судить о справедливости этих и подобных им суждений Кисунько об окружавших его людях. И все же, все же! Если Кисунько проделал такой фокус со мной, то почему бы и с другими не поступить так же! Но ведь единожды солгавшему уже нет веры... Веры-то нет, а книга одиннадцатитысячным тиражом вышла в свет. И какую же ответственность взял на себя автор, прибегая подчас к прямым оскорблениям личности, чести и достоинства своих так называемых "врагов", в том числе и уже ушедших из жизни!

Повторяю, все плохое, что пишет обо мне Кисунько, всю эту ложь он придумал за письменным столом, работая над своей книгой в последние годы. Действительно, с момента моего прихода в новое подразделение Кисунько и до того времени, когда на нашем предприятии начались дебаты о судьбе системы А-35, и я оказался в лагере его противников (а это целых двадцать лет с 1955 по 1974 годы), отношение Кисунько ко мне как к специалисту и человеку было очень хорошим. Свидетельств тому множество: полное доверие в производственных вопросах с соответствующими назначениями на должности вплоть до заместителя генерального конструктора, расширение моего подразделения до фантастических размеров (около 400 человек) с переводом в него больших коллективов КБ-1 из отделов 42 и 41 с такими "зубрами", как Сотский, Пугачев, Гараев, Ямшанов, Терещенко, Фрадков и другие.

А самые простые доказательства этого хорошего отношения ко мне содержатся прямо в книге (как это Григорий Васильевич не доглядел!). Это прежде всего то, что я оставался в списке соискателей Ленинской премии "за создание системы "А" в течение всего периода попыток с 1962 по 1966 годы, когда премия была получена нами, хотя в списке отсутствовали многие достойные наши сотрудники, такие, например, как Н.В. Миронов, Б.М. Шаулов и ряд других. Более того, как пишет сам Кисунько, он был вынужден включить в список представителя Министерства обороны, освободив для него место. И он исключил из списка с огромным сожалением О.А. Ушакова. Но, когда В.И. Марков предложил назначить нового заместителя генерального конструктора, то, как пишет Кисунько, он ответил, что его вполне удовлетворяют прежние заместители генерального конструктора, с которыми он прошел весь путь с самого начала.

Единственная правда, сказанная в книге обо мне, это мои слова на парткоме в 1974 году: "Нам будет трудно работать с Григорием Васильевичем", и именно эти мои слова - причина того, что Кисунько в своей книге "переписал историю", по крайней мере, в части, касающейся меня. Но это не вся правда, и в этом ключевой момент всей коллизии.

А вся правда, которую Кисунько скрыл от читателя, в той ситуации, которая возникла на предприятии на завершающем этапе создания и испытаний системы А-35 и которая послужила причиной моей, и не только моей, критики позиции Кисунько на том парткоме. Суть же этой ситуации состояла в том, что Кисунько, продолжая отстаивать свой вариант глубокой и сложной модернизации радиолокаторов системы А-35 , по сути дела, стал тормозом проведения сдаточных испытаний уже почти законченной к тому времени более простой и отвечающей поставленным требованиям так называемой алгоритмической модернизации системы. Техническое существо вопроса, какой вариант модернизации предпочтительней, - неоднократно обсуждался на совещаниях руководства и ведущих специалистов предприятия.

Свои соображения в пользу варианта "простой" алгоритмической модернизации я неоднократно высказывал на этих совещаниях. Для Кисунько, с его склонностью все происходящее всегда воспринимать в плане личных взаимоотношений, это означало только одно - я стал его личным врагом. Что же касается парткома, о котором пишет Кисунько, то там речь шла уже не о технической сути модернизации, поскольку этот вопрос к тому времени уже был решен, а о фактическом противодействии генерального конструктора проведению испытаний модернизированной системы.

Возникла парадоксальная ситуация: испытания системы идут полным ходом, а ее генеральный конструктор им противится! Это и послужило причиной критики в адрес Кисунько на парткоме и, в частности, моего выступления как члена парткома. Конечно, это было очень не простым для меня делом выступить с критикой генерального конструктора, какими бы причинами это ни обуславливалось. Поэтому я четко отделил в своем выступлении прежнего Григория Васильевича от сегодняшнего. Мое выступление так и начиналось: "Я знаю двух Григориев Васильевичей: одного - основателя нашего коллектива, создателя и генерального конструктора системы "А-35", глубоко уважаемого нами человека, и другого - который стал фактически противником завершения работ по созданной под его руководством системе..." и т.д., обосновывая критику этого другого Григория Васильевича. Уверен, что Кисунько помнит смысл и истинную причину моего выступления, а не только цитируемые выше мои слова.

И сегодня я, перебирая в памяти те события и переоценивая их с позиций уже умудренного опытом и очень немолодого человека, прихожу к выводу, что поступил тогда правильно, хотя это и откликнулось мне сегодня столь печальным образом. А Кисунько, продолжая свои измышления, пишет, что я при встрече с ним якобы "спешу протянуть ему руку" (причем первым!), а он, дескать, ждет от меня каких-то извинений...

Просто не могу понять, как это у Григория Васильевича поднялась рука писать эту неправду обо мне, зная, что пишет заведомую ложь! На что же он рассчитывал, когда писал все это? Не мог же он не понимать, что лжеца