Шляхман Александр Львович

Доцент 1-й кафедры терапии ЦИУ (заведовал кафедрой М. С. Вовси ) Он был замечательным врачом. Высокий, седой, доброжелательный, он не мог бы работать в обычной поликлинике. Там на прием одного больного отводится около 15 минут. А. Л. не просто "осматривал" больного. Он его изучал. На это уходило больше часа. Он выслушивал, выстукивал, измерял кровяное давление, размышлял, снова исследовал пациента. И иногда говорил - "мне еще многое не ясно. Я подумаю, Приходите опять через неделю". Шел в библиотеку и изучал литературу, чтобы не ошибиться в диагнозе. Все это было бесценно для врачей, прибывших в ЦИУ для усовершенствования. А. Л. заинтересовался новым методом и с молодым энтузиазмом стал осваивать возможности применения радиоактивных изотопов в клинических и экспериментальных исследованиях. Я помогал ему по мере сил. Со времени революции А. Л. был в партии большевиков. Он приходил на партийные собрания в торжественном черном костюме, в белоснежной рубашке с темным галстуком, садился на одно и то же место в верхнем ряду аудитории и молчал. Он никогда не выступал, ничего не говорил, был строг и серьезен. Он был арестован наряду с более высокопоставленными коллегами - профессорами и академиками. Его мучили в тюрьме, как и прочих. Он молчал. Никого не предал, ничего не подписал, ни с чем не согласился. Ничего не подписал профессор В. X. Василенко . Когда 4 апреля он вернулся - "одежда на нем висела как на вешалке, он похудел на 30 кг..., но несмотря на это он практически сразу вышел на работу. Внешне он настолько изменился, что швейцар, не сразу узнав его, не хотел впускать в клинику..." [ 17_5 , С. 20].

Студент тех лет А.И. Воробьев :

"Встретил его в институтском дворе выходящим из машины и не узнал сначала: какой-то худой сгорбленный старик с палкой... как на вешалке на нем серый плащ. А главное: он еле двигается. И это стройный высокий мужчина - ему было тогда еще далеко до 60 лет..." [ 17_5 , С. 126]. Он не рассказывал сотрудникам о месяцах в тюрьме. Мне известна лишь одна деталь - протез вместо собственных зубов и видимый на фотографии перебитый нос. В последующие годы он сделал чрезвычайно много. Одно из самых больших его дел - создание Всесоюзного Научно-исследовательского института гастроэнтерологии . Он прожил 90 лет, пережив большинство "участников" дела врачей - и "жертв и хищников". Он был награжден возможными советскими наградами, стал Героем Социалистического труда, лауреатом, создал школу терапевтов- гастроэнтерологов и кардиологов. Ему посвящены, цитируемые выше воспоминания [ 17_5 ]. Были выпущены даже почтовые конверты с его портретом. Для оформления обвинительного заключения - доказательства "вредительского характера" лечения больных арестованными врачами - нужны были заключения экспертов. Нужно было доказать, что они не лечили, а убивали своими назначениями пациентов. Эксперты, в том числе высокоавторитетные коллеги арестованных, нашлись, и необходимые акты экспертизы были подписаны. Однако к чести российских врачей не все соглашались подписывать такие акты. Владимир Харитонович попросил передать профессорам - членам экспертной комиссии, признавшим обвинения справедливыми, чтобы они не подходили к нему, поскольку он не сможет подать им руки. И не делал этого всю оставшуюся жизнь... [ 17_11 ].

Ссылки: