Переписка Виктора Шкловского (из Финляндии) и Горького, 1922 г

Горький покинул Советскую Россию 16 октября 1921 года. Он уже полгода живёт за границей, когда Шкловский, ненадолго осевший в Финляндии, пишет ему письма. Шкловскому ясно, что делать в Финляндии нечего, нужно перебираться "на материк". Он пишет Горькому с плохо скрываемой тревогой человека, у которого прошёл адреналиновый шторм побега. После всякого решительного дела наступает реакция. Так и здесь - он понимает, что всё сделано верно, но приключения не кончились. Нужно обустраивать жизнь. Сначала он сидел у финнов в карантине и спал день за днём. Запомнил он там только старуху лет семидесяти, что после голода и холода была рада всему - и хлебу, и печке. Только вот Шкловский был хоть внешне тих, но по ночам пугал всех - оттого что кричал во сне: в зыбком финском сне ему чудилось, что в руках у него разрывается граната. А потом он жил в финском имении лидера кадетов Павла Николаевича Милюкова , где управляющим был дядя беглеца Анатолий Владимирович Шкловский .

Так Шкловский потом напишет в предисловии к своей книге о Горьком. Впрочем, предисловие было напечатано в 1926 году как статья 1 03ф. Эти квадраты произошли действительно из речи Троцкого. Дело в том, что 2 декабря 1920 года Лев Троцкий произнёс речь на расширенном пленуме Цектрана . Так сокращался Центральный комитет рабочих железнодорожного и водного транспорта, созданный по постановлению пленума ВЦСПС от 3 сентября 1920 года. Эта профсоюзная организация мелькнула и пропала, а образ из речи Троцкого сохранился. Шкловский носил его много лет, то и дело вспоминая. Собственно, схватив один раз зубами какой-то образ, он не выпускал его никогда. Так вот, тогда, в 1920 году, Троцкий сказал: "Относительно концессий в Северном крае следует сказать, что там у нас столько леса, что одним ежегодным приростом мы могли бы отопить всю страну, а он у нас гниёт на корню. Мы разобьём лесное пространство на квадраты в шахматном порядке (в недрах могут оказаться богатства, которые не должны целиком перейти в руки концессионеров) и потом эти квадраты предложим иностранцам. Этот квадрат А мы уступаем вам, квадрат Б оставляем себе, но за квадрат А вы нам дадите известное количество машин и всего, что необходимо для лесного хозяйства. Квадрат В опять можем уступить, квадрат Г оставляем и т. д. В качестве хозяев мы можем потребовать больших уступок с их стороны. Они оживят нам этот далёкий край". Но теперь Россия стала картой, совокупностью квадратов, абстракций. Туда хода не было. Волга текла и без Горького, и без Шкловского. Она могла вызывать фантомные боли - как отсечённая конечность. Горький в это время переехал из Шварцвальде, где он лечился на курорте, в Берлин , а потом на побережье Балтики. Болезнь была реальной, и вместе с тем дипломатической - все говорили, что он поехал лечиться. Так говорил он сам, так говорил Ленин, так потом говорило светское литературоведение. Вообще лечение было способом легальной эмиграции. Множество людей, получивших заграничный паспорт для лечения в Европе, так и не вернулись в Советскую Россию.

Ссылки: