Шефтель И.Б.: на рабфаке и в институтах

Илья Шефтель поступил на последний курс дневного отделения рабочего факультета при 2-м Московском медицинском институте, что находился на Погодинке, вблизи от дома Ильи.

Родители были довольны. Их радовало, что сын продолжит семейную профессию, станет врачом. Но Илья не проявил никакого интереса к медицине. Успешно закончив рабфак и получив аттестат зрелости, он не последовал за товарищами в медицинский, а поступил в находящийся в том же дворе Институт тонкой химической технологии .

Шефтель любил химию. С увлечением он решал замысловатые задачи, составлял стройные структурные формулы. В науке этой он преуспевал. И главная заслуга в том принадлежала рабфаковскому учителю Николаю Дмитриевичу Захарову , который своим артистическим преподаванием химии увлек юношу. Приемные конкурсные экзамены Шефтель выдержал успешно и был принят. Он поступил в институт в тот самый год, что и его товарищи по школе. Не отстал!

Дома быстро примирились с изменением курса сына. Химия, так химия! Главное, что высшее образование. Бенциан Яковлевич даже преподнес Илье дорогую рихтеровскую готовальню, чтобы он преуспел в черчении. Но как раз с черчением, как и с работой в лабораториях не клеилось у Ильи. Он не был против лабораторной работы, но хотелось сразу же приступить к интересным опытам. А вот кропотливое точное взвешивание, выпаривание, фильтрование и другие азы лабораторного дела его не устраивали. Илья быстро охладел к химии. Сначала стал пропускать занятия, а потом и совсем перестал посещать институт.

Летом пришло извещение, что студент Илья Шефтель отчислен. Для него это не было новостью: сам он давно уже отчислил себя из института. Но Бенциану Яковлевичу и Ольге Яковлевне был нанесен серьезный удар.

Весной 1938 года Илья снова прибег к экстернату, пытался сдать за первый курс литфака Московского городского педагогического института . И опять провалился. На этот раз закономерно. Знания были крайне скудными. Пришлось все начинать сначала.

Вступительные экзамены на литературный факультет МГПИ (Московского государственного института им. В.И. Ленина). Тогда он еще носил имя А.С. Бубнова, видного партийного деятеля, одного из организаторов Октябрьской Революции, после Луначарского наркома просвещения. Но он оказался "врагом народа", и его имя было снято.

Хотя экзамены в педагогический Илья выдержал не столь успешно, как в химический, он все-таки был принят, главным образом благодаря тому, что жил в Москве и не нуждался в общежитии. Теперь Илья Шефтель серьезнее отнесся к учебе. Тем более, что все предметы кроме, пожалуй, методик преподавания были ему интересны. Но с иностранными языками, как и в школе, не очень ладилось. Не был Илья среди отличников, но и плохим студентом не числился, хотя, случалось, что имел "хвост".

Но в соревновании со школьными и рабфаковскими товарищами теперь Илья отстал на целый курс. Однако, его успокаивало, что к финишу он придет одновременно с ними: в большей части институтов обучение было пятилетним, а в педагогическом - четырехлетнее. Переходил Шефтель с курса на курс, добрался до четвертого, последнего.

Итак, литературный факультет. Почему литературный? И почему педагогический? Мой современник не собирался стать педагогом. Этого он ни от кого не скрывал. Но и не кричал громко об этом. Все-таки как-то неудобно было учиться в педагогическом институте хотя и за деньги (в те годы высшее образование было платным), но выражать пренебрежение к учительской работе. Это было по крайней мере не этично. Но Илья Шефтель определенно не ощущал у себя призвания сеять вечное, доброе, разумное. В чем еще, а в этом он не ошибался. Его кратковременное пребывание в роли школьного учителя, завуча, а потом и директора школы было не в радость ни ему самому, ни ученикам. К обоюдному счастью педагогическая деятельность быстро оборвалась.

Призвание? А было ли какое-нибудь у Ильи? Говорят, призвание есть у каждого. Трудно только выявить его. Настолько трудно, что Илья так и не сумел сделать этого. Были годы, когда он решил, что рожден для сцены. Он даже сколотил небольшую труппу из родственников и школьных друзей. Коллектив собрался дружный, готовый на подвиг во имя лавров любимцев публики, но ни одного спектакля труппа так и не поставила.

Хотя на актерском и режиссерском поприще у Ильи ничего не получилось, он не оставил мысли о театре. Он с интересом посещал лекции по истории советского театра в лектории МГУ, собирал газетные рецензии на спектакли. А поступив на литфак, он решил одновременно заниматься и на театроведческом факультете ГИТИС а. Успешно прошел вступительный коллоквиум у профессора Соболева, получил комплект учебных программ по всем изучаемым здесь дисциплинам. Потом Илья и ГИТИС забыли друг о друге. Институт вспомнил о своем заочнике Шефтель в тот момент, когда вышло постановление о платности обучения в высших учебных заведениях. Илью известили о необходимости внести плату. На этот призыв он не откликнулся, и на том завершилось его театральное образование.

А в педагогическом наступила пора сдавать экзамены за третий курс, наступил июнь 1941 года. К очередному экзамену Шефтель, как обычно, готовился в читальне городской библиотеке. Находилась она на Арбатской площади в здании, где теперь ресторан Прага. Набрал Илья целую кипу книг, занял место за длинным столом зала. Раскрыл учебники. Начал с книги Франца Шиллера , с главы, посвященной творчеству Гете.

...Алчущий познаний доктор Фауст продал душу дьяволу.... Вот отчаянный немец!

Через распахнутые окна ворвался голос мощного репродуктора, установленного на здании кинотеатра "Художественный". Трудно было расслышать, кто и о чем говорил, однако почувствовалось, что передают что-то значительное. Илья выбежал на улицу, но репродуктор уже умолк.

-Что передавали? - обратился Илья к первому попавшемуся мужчине с портфелем, готовым вывалиться из-под руки. - Бомбили Минск, Каунас, Севастополь... - Как бомбили Кто? - Немцы... Война...

Больше Шефтель не расспрашивал. Он влетел по лестнице в читальный зал, сгреб книги и отнес их к окошечку библиотекарши. -Возьмите. Не до занятий!

-Это почему же? - поинтересовалась библиотекарша, отыскивая в ящичке читательский формуляр Шефтель. -Война!

Женщина поправила пенсне и посмотрела на Илью, как смотрят на человека, подозревая, что у того не все благополучно в мозговых извилинах.

- У кого с кем война? - спросила она, полагая, что юноше помешала занятиям война между Германией и Англией, тянувшаяся уже около двух лет.

- Война между Германием и СССР. Только что по радио выступал Молотов и сообщил, что СССР находится в состоянии войны с Германией, которая сегодня ночью напала на нас.

Оставив недоумевавшую библиотекаршу, Илья побежал к трамваю.

22 июня было воскресным днем. Отец протирал тряпочкой мебель. Стараясь быть спокойным, Илья снял с себя и повесил в прихожей плащ, пошел в комнату. - Ну, папа, поздравляю... с войной... - С какой войной? Что ты мелешь? - С Германией воюем. Молотов по радио выступал.

Ссылки: