 |
Хрущев сдался, коррупция победила, Шатуновская ушла на пенсию
Хрущев сам вертушку не брал, в его преддверии, в приемной сидят НКВДшники, они берут и тогда ему докладывают, что вам звонит такой-то - а тут мне каждый раз отвечают, его нет, или он заседает, или он занят. И меня даже перестали с ним соединять. Так что в самых экстренных случаях мне приходилось звонить домой Нине Петровне , а я с ней, еще когда в Московском комитете работала, имела отношения. Она работала в парткоме электрокомбината, заведовала агитпропом этого парткома. Так что я с ней имела связь.
И я звонила: - Нина Петровна, меня не соединяют. Я тебя прошу, позвони, пожалуйста, позвони ему, пусть он сам мне позвонит. Ведь это каждый раз не сделаешь. Это только в самых тяжелых, трудных случаях.
И действительно, они меня отрезали. А потом, когда я к нему пробилась, он уже положил в архив все, и я стала ему доказывать, что этого делать нельзя. Но тогда это было бесполезно, они уже его уговорили, он уже не поддался" (с. 323-324).
Фамилия Лебедева стала известна в связи с публикацией "Ивана Денисовича". В отношениях с А. И. Солженицыным он следовал указаниям своего шефа. Но в изоляции Шатуновской Лебедев действовал скорее против Хрущева .
Уволить Шатуновскую сусловцы не могли: член КПК был номенклатурой Политбюро. Но в конце концов она сама подала заявление об уходе. Довели ее до этого конфликты, связанные с сигналами о коррупции.
В Москве говорили о конфискации генеральских дач как о состоявшемся хрущевском решении. Но Хрущев только решил поставить вопрос, а обсуждение предоставить аппарату. И коррупционеры самым демократическим путем сохранили за собой то, что присвоили.
"У меня же был список, - рассказывает Шатуновская. - 204 виллы генеральские, которые построили им солдаты. Я это тогда внесла на комитет, так они подняли страшный шум, эти сталинисты, зампреды. А в повестке дня стоит материал, я его разослала перед заседанием. Когда Шверник открыл заседание, в повестке стоит - материалы все разосланы. И они начали кричать:
"Николай Михайлович, не надо этого вопроса. Шатуновская всегда вносит такие вопросы, которые нас только ссорят с активом и с крайкомами, с ЦК республик". А я действительно вносила такого рода вопросы.
"Этот вопрос вне нашей компетенции". А он такой растерянный:
"А что, снять?"
- "Ну, да, снять!"
- "Ну, давайте снимем".
И на другой день на секретариате они уже доложили, и это каждый раз".
Я действительно вносила такого рода вопросы...
И про обстановку в Грузии я же вносила, что там все на свете продается. То же самое, Мжаванадзе - кандидат в члены Политбюро, нельзя его трогать. Я курировала Азербайджан, Армению, Грузию, часть Украины.
Из Закавказья потоком шли письма о нарушениях, в частности документы на Мжаванадзе о взятках, о распродаже участков в городе. Его поддерживал Аджубей , редактор "Известий", зять Хрущева. Однажды у нас был такой разговор. Меня предупредили, что в "Известиях" назавтра готовится большая разгромная статья про моих сотрудников, что они в целях карьеры порочат Мжаванадзе. Я позвонила Аджубею и попросила снять статью. Он отказался. Тогда я сказала:
"У нас есть материалы о вашем участии в этих делах".
- "Как вы смеете следить за мной?"
- "Мы за вами не следим, это ваши друзья-взяточники попали в поле зрения прокуратуры".
- "Статья будет издана". Тогда я сейчас же звоню Никите Сергеевичу и всю эту историю докладываю. Он ответил грубовато. "Ну ладно, поговорили". Статья не вышла, но они все равно их уволили".
А мне Ольга Григорьевна рассказала другую историю, тоже из этой же серии. Пришла к ней женщина в слезах, работала она прокурором в Сочи, и ее оговорили. А оговорили, потому что она раскрыла какую-то крупную организацию, мы бы сейчас сказали мафию. Ольга Григорьевна этим занялась и раскопала там очень много. Причем опять-таки покровителем их оказался тот же Аджубей . По словам Ольги Григорьевны, ему нужны были деньги для развлечений, скрытых от тестя. Он, по-видимому, пошел более надежным путем, чем прежде, то есть позвонил Сердюку , который был заместителем председателя Комиссии партийного контроля, и тот начал оговаривать, искать компромат на всех свидетелей, которых Ольга Григорьевна нашла по этому делу о большой афере, захватившей и Закавказье, во всяком случае, северный Кавказ. Сердюк послал контролеров поискать, как можно опорочить свидетелей. И вот прокурор РСФСР тогдашний, оказывается, согрешил, диссертацию свою опубликовал на казенной бумаге. Заместитель министра легкой промышленности тоже согрешил, купил гарнитур мебели не по розничной, а по оптовой цене. Словом, как в басне Крылова:
"И мы грешны; прошедший год, когда кормы нам были худы,
так у попа стащил я сена клок". Вот примерно такие преступления нашли.
И собрав все эти материалы, Сердюк подошел к Ольге Григорьевне и сказал ей: "Ну что, Ольга Григорьевна, чья взяла?". Вот этот скандал, по ее рассказу, был последним, который переполнил чашу ее терпения и заставил ее подать бумагу о том, что она выходит на пенсию по состоянию здоровья, и в 1962 году она подала заявление, что вынуждена уйти из-за нарастающей слепоты.
Хрущев два месяца колебался, но не вызвал ее, не уговаривал и в конце концов заявление подписал. Сейчас многие считают, что при Сталине был порядок, а потом разболтались люди, стали воровать. Это совершенно неверно. Коррупция и расхищение государственной собственности широко распространились при Сталине, в особенности не случайно тут упоминаются все национальные республики.
Ссылки: