Бриш А.А в Арзамасе-17: как мы там жили 1947

Источник:  книга Аркадий Адамович Бриш. Сер. Творцы ядерного века. 2007 г

Недавно я опять приезжал на объект. Посмотрел на место, где стоял мой дом. Рядом был сарай, сад, огород, где росли клубника, разные цветы и кусты. Чтобы урожай был лучше, землю для огорода таскали с реки.

В нашем саду среди деревьев висел гамак. А еще у нас жил котик, такой хороший, привязчивый, черный с белым. Когда мы приходили домой, он нас встречал. Однажды Люба приходит домой, а котика нет, мы начали его повсюду искать, но так и не нашли. По нашей улице каждый вечер водили заключенных, наверно, они его увели за собой. Почему мы так решили? Да просто к тому времени уже был один случай: я лежал в гамаке, на мне был красивый немецкий халат. Люба позвала меня в дом, я оставил халат в гамаке, а когда вернулся, не то что халата не было, даже гамак унесли, хотя вокруг дома был забор.

Рядом с моим домом во дворике был магазин, где мы получали пайки. У нас были карточки, по ним нас кормили и выдавали продуктовые пайки. Довольно часто в пайках была копченая колбаса, в 1947 году это была большая редкость, мы даже отправляли ее в Москву. Несмотря на послевоенное время, снабжение в городе было хорошее, и считалось, что мы живем просто в раю. В раю, не в раю, но жили мы хорошо, весело жили, хорошо работалось. Мы были счастливы. Работали мы допоздна, домой приезжали в час ночи, в два часа, спали мало. Когда утром приходили на работу, думали, какой опыт будем ставить сегодня, прогнозировали результаты, выезжали на площадку к вечеру и заканчивали свои опыты опять ночью. В субботу обязательно была встреча, застолье. Молодые же все были, силы хватало. Мы имели огромное удовольствие от этих встреч (см. фото). Немного выпивали, разговаривали, Цукерман играл на пианино, песни пели. Миша Тарасов морские песни очень любил и пел хорошо, все это было так здорово. Каждую субботу ждали, как большого праздника. На Новый год и на майские праздники устраивали невероятные застолья.

Дружба с людьми, которая начиналась в те годы, сохранилась на всю жизнь. Мы имели наслаждение от жизни, от работы, от встреч. Главное, подбирались люди, которые были всем приятны. А летом, знаете, какая здесь красота! Мы на лодках катались, по лесу гуляли. Здесь лес красивый: елки, сосны, березы огромные, небо хорошее очень.

Я очень любил кататься на лыжах. Как только выпадал снег, мы становились на лыжи. Как-то специально соорудили трамплин. Я прыгнул с него - удачно, Диодор Тарасов прыгнул и сломал лыжи. Л.В. Альтшулер посмотрел, подумал, развернулся и поехал в обратную сторону. На этом в тот день прыжки с трамплина закончились. Вообще-то, мне все время хотелось прыгать. Один раз около бани я сильно разогнался, прыгнул с откоса, и со всего разгону врезался лицом в снег. Было много крови, но ничего не сломал. Забабахин очень любил кататься на лыжах. Юлий Борисович был не такой большой любитель лыж, но иногда с нами тоже выходил побродить по лесу. Перед глазами встает картина того, что было более пятидесяти лет назад. Вижу Юлия Борисовича, он небольшого роста, ему в ту пору было лет 45. Повсюду его сопровождает секретарь и телохранитель - Василий Васильевич , вижу Игоря Евгеньевича Тамма . Красиво здесь очень. Вокруг Сарова такая необыкновенная местность, она никогда не надоедает. На Кавказе, в Крыму и других местах тоже очень красиво, но такой красоты, как в Сарове, я не видел нигде. Красиво здесь в любое время года. Весной, когда все расцветает, летом, когда на лодке катались. А зимой, когда речка Саровка замерзает, какой мы хоккей устраивали!

Человек по своей природе всегда бывает чем-то недоволен. Жители Сарова счастливы уже тем, что живут здесь. Те, кто рвется в Москву уехать жить, не понимают, что в Москве счастья не найдешь, в Сарове все лучше. Лучше читать, лучше музыку слушать, вообще здесь чувства больше обострены, чем в крупном городе.

Хорошие воспоминания о людях у меня сохранились, причем о всяких, вне зависимости от ранга: рабочих, инженерах, научных сотрудниках. У каждого своя прелесть. Рядом с лабораторией Альтшулера был отдел, где работало много моряков. Один бывший моряк, уже не помню его фамилию, во время войны служил на флоте, объявили тревогу, срочно нужно было задраивать люки. Он задержался, не успел руку забрать, и ему люком отрубило все пальцы. И вот у нас он работал без пальцев, очень хороший, честный человек был. Он прошел всю войну, остался жив, хоть и без пальцев, но не унывал, был счастлив.

У меня лаборантом работал Паша Точеловский , он не имел даже семилетнего образования. Был родом из Одессы, его мобилизовали в армию и направили в город Дзержинск, а он лодырь был ужасный и любитель поспать. Он где-то улегся спать, а в это время случился выхлоп хлора, и он на всю жизнь себе обжег легкие, кашлял все время сильно. Такой интересный человек был, рассказчик хороший, а какой был весельчак, я даже передать не могу. Он учил нас танцевать еврейские танцы, я впервые увидел еврейский танец в его исполнении. Мало кто умел так танцевать. Хорошие были люди. Видно, отдел КГБ, который занимался отбором людей, неплохо разбирался в кадровых вопросах. Был серьезный отбор, не случайные люди работали, хотя, конечно, кого-то отбрасывали по каким-то признакам.

Году в 1951 году я получил квартиру. Здесь у нас были электрические плиты, нам говорили: "Жгите сколько угодно". Зима тогда была холодная. Но тут у нас не было огорода и хозяйства, как на финском поселке. Зато у каждого жильца был подвал, тогда имелось в виду, что у каждого должен быть участок земли, на котором он выращивал бы картошку и другие овощи на зиму. Каждое воскресенье из Дивеево привозили картошку, мясо, или люди сами ездили за продуктами. Весь район изменился с того времени. Дом стоял на пригорке. Когда мы здесь поселились, лестницы еще не было. Вечерами, особенно осенью, когда темно, сыро да еще очень круто, в дом было попасть очень трудно. Помогали друг другу, подсаживали. Иногда приходилось даже руками за землю цепляться, а потом построили лестницу. Теперь я ориентируюсь по этой лестнице и по ней узнаю свой дом.

Весной мы всегда собирали березовый сок . Надо сказать, что всю свою жизнь, где бы я ни был, весной хожу, набираю березовый сок. Это удивительный напиток, только его нельзя хранить. Как набрал, так и надо пить. Невольно вспоминается родная Белоруссия. Во время войны, в белорусских деревнях я видел, как люди заготавливали этот сок. Они хранили его в погребах, но для того, чтобы его можно было долго хранить, они сдабривали его кусочком хлеба, и получался такой прекрасный сладковатый напиток, очень по вкусу напоминающий квас.

В то время, когда я здесь обосновался, о святых местах, о Серафиме Саровском еще ничего не было известно, но места эти обладали какой-то магией, не зря они называются святыми местами. Эта вода, воздух, эта удивительная местность, от всего этого я испытывал большое наслаждение.

Я очень привязался к этим местам, я стал совсем другим человеком, именно здесь я стал тем, кем стал. Ведь это тоже величайшее чудо, и объяснить это невозможно. Я познал счастье в том, что можно хорошо работать, хорошо жить и от всего этого получать величайшее удовольствие, это в жизни случается довольно редко. Я счастливый человек, я познал это счастье. Коренное население этих мест - мордовцы, они считают святыми какие-то природные места и считают, что всякие чудеса нужно искать в природе, именно она благотворно воздействует на человека. Это необъяснимо, но каждый из нас испытал на себе это благотворное воздействие. Вообще человеку дано испытать не только тяжелую жизнь, но и пережить великое счастье, великое удовольствие. Хотя не каждый это понимает. Видно, существуют какие-то более тонкие чувства, чтобы познать и пережить это счастье жизни.

Ссылки: