Петровский Мирон

   Из Сарнова

Некто Мирон Петровский , милый, интеллигентный, одаренный молодой человек, работающий над монографией о нем (Чуковском), попал в беду. Он живет в Киеве. Киев - не Москва, хрущевская оттепель тамошней жизни почти не коснулась. Не исключено поэтому, что Мирону грозят неприятности очень даже серьезные. Могут и посадить! История, как выяснилось, была такая. В Киевской (республиканской) молодежной газете появилась статья, в которой пять-шесть молодых людей, в числе которых был и подопечный Корнея Ивановича, обвинялись в разных политических грехах. Все обвинения - полная ерунда, разнузданная фантазия бойкого журналиста. Статья между тем была воспринята как руководство к действию . (Так уж было принято в те времена.) Всех упоминавшихся в ней ребят мгновенно исключили из комсомола, выкинули из институтов, где они учились, уволили с работ, где они работали. Короче говоря - перекрыли им кислород. Ожидались и другие, гораздо более крутые меры. Даже если обойдется и без ареста, мальчику переломают спинной хребет, навсегда закроют ему дорогу в литературу. А мальчик - талантливый. Надо его спасать. Мало на что надеясь, я поплелся с этой информацией к главному редактору. Но тот, вопреки моим ожиданиям, отнесся к моему лепету благожелательно. (Как потом выяснилось, Корней Иванович позвонил не только мне, но и в ЦК, и Главному с той же просьбой уже звонили оттуда.) Дело завертелось. Явился ко мне Мирон, принеся злополучный "клеветой". Статья была солидная - два газетных подвала. Называлась она лихо: "Конец литературной забегаловки". Картина, жирными мазками нарисованная ее автором, была ужасна. Некие растленные молодые люди вместо того, чтобы учиться или работать, отдавая все свои силы строительству коммунистического общества, собирались в каком-то гнусном притоне, читали стихи Пастернака, танцевали, раздевшись догола, вели (очевидно, между собой) антисоветскую пропаганду, а некоторые из них, самые растленные, сговаривались даже, тайно перейдя государственную границу, сбежать на Запад.

- Скажите, Мирон, что тут клевета, а что - правда? - спросил я. Мирон честно признался, что он и его друзья действительно собирались и читали друг другу стихи Пастернака. Все остальное - полная чепуха. Голые не танцевали, антисоветской пропагандой не занимались, границу переходить тем более не сговаривались. Да и какая у них там, в Киеве, граница? Ехать в Киев - разбираться с тамошними головотяпами, - как вы уже, конечно, догадались, вызвался тот же Феликс Кузнецов . Приехав, он явился в редакцию газеты, опубликовавшей статью о конце литературной забегаловки, и поинтересовался, уверены ли ее сотрудники в достоверности изложенных в ней фактов. Сотрудники в ответ промямлили что-то невразумительное. Тогда Феликс напрямую спросил у них, откуда они добыли весь этот сенсационный материал. И тут газетчики признались, что добывать, а тем более проверять, им ничего не пришлось, поскольку статья поступила к ним в готовом виде прямо и непосредственно из Комитета Государственной Безопасности . 

 В былые времена даже самый ответственный корреспондент "Литературной газеты", услышав такое, сразу наложил бы в штаны. Но был, как я уже говорил, самый разгар оттепели. А кроме того, прибыв в качестве корреспондента столичной газеты с ревизией материала, появившегося в газете провинциальной, Феликс был уверен, что его козырь старше. Короче, он не испугался, а прямехонько отправился в тот самый зловещий Комитет. Разыскал там людей, заваривших всю эту кашу, и ласково, по-отечески стал их журить. Ребята, дескать, что же это вы делаете? Ведь все ваши обвинения - чистая клевета!

- Как это то есть клевета? - возмутились сотрудники Комитета. И выложили на стол свои доказательства.

- Знаем, знаем, как вы добываете эти свои доказательства, - усмехнулся Феликс, который, напоминаю, тогда еще был либералом. Это предположение оскорбило их до глубины души. И, как выяснилось, они, в общем-то, были правы. Их методы с методами их предшественников и в самом деле не имели ничего общего. Предъявленные ими доказательства они вовсе не выколачивали из своих "клиентов" какими-нибудь недозволенными, строжайше запрещенными способами ведения следствия. Все факты, изложенные в статье "Конец литературной забегаловки", как выяснилось, действительно имели место. С одной только, как это им представлялось, совершенно не существенной поправкой. На самом деле, оказывается, была в Киеве не одна "литературная забегаловка", а - три! Посетители одной (в их числе и был наш Мирон) собирались и читали стихи Пастернака. Другие юноши и девушки, раздевшись догола, танцевали друг с другом под магнитофонную музыку при мягком свете торшера. А третьи - вели разные политические дискуссии, иногда, наверно, и впрямь поговаривая о том, что хорошо было бы покинуть любезное отечество. Само собой, участники всех этих - довольно разных, как видим, - молодежных собраний, понятия не имели друг о друге.

Ссылки: