Дик Иосиф

Из Сарнова

Удачливее всех оказался Иосиф Дик : когда я учился на первом курсе, у него (он был на курс старше меня) уже вышла книга. Правда, в Детгизе. Внешне Иосиф Дик на моего Вовку был совсем не похож. Да и в характерах у них было мало общего. Общим было только одно: глядя что на того, что на другого, даже и тени мысли не возникало, что перед тобой - инвалид. (Как тогда говорили - калека). То есть в первую минуту такая мысль, может быть, и возникала. Но она сразу же исчезала, поскольку оба они не только вели себя, но и ощущали так, словно физическое увечье им ни в чем не мешает. Румяная круглая физиономия Дика, испещренная крохотными пороховыми точечками, не озарялась поминутно ослепительной белозубой улыбкой, как у моего Вовки. Но она постоянно излучала какую-то мальчишескую беспечность и бешеный напор жизни. Как я уже сказал, при взгляде на это лицо даже и мысли не могло возникнуть, что человек этот может быть хоть в чем-то ущербен. А между тем у Дика не было обеих рук. Правда, только до локтя. Локти были. И они сгибались. Позже, уже став довольно известным, во всяком случае, преуспевающим детским писателем, он купил себе машину. Заказал какие-то специальные приспособления (какие-то там дырки, что ли, цепляясь за которые он ухитрялся поворачивать руль в нужную сторону),- и лихо разъезжал на ней по Москве, не всегда считаясь с правилами дорожного движения. А для встреч с блюстителями порядка был у него такой любимый прием. Остановит его, бывало, гаишник за грубое какое-нибудь нарушение, а он этак спокойненько ему скажет:

- Будь другом, дай огоньку! И вытянет перед ним две свои культяпки, показывая, что сам не может зажечь себе сигарету. Потрясенный гаишник, естественно, дает ему закурить и отпускает с богом, даже и не вспомнив ни о каком нарушении правил. Это была не просто хитроумная уловка (при своих козырях он мог от любого гаишника отбиться и без таких дешевых эффектов). В таких фокусах выплескивался его характер, выплескивалось вечное его мальчишество. И вот этим мальчишеством была насквозь пронизана та его детская книжка, которую он мне подарил. А для писателя, пишущего для детей, эта память детства, эта неспособность расстаться с детским восприятием, детским ощущением жизни - стократ важнее и самого изощренного литературного мастерства, и врожденного изобразительного дара, и даже умения изобретать сложные фабульные конструкции и закручивать самые неожиданные сюжетные повороты.

Ссылки: