 |
"ПУСТЬ УБИРАЕТСЯ К ЧЕРТЯМ!" (Сталин о М. Зощенко)
10 августа 1946 года в газете "Культура и жизнь" под рубрикой "Письма в редакцию" была опубликована небольшая статейка драматурга Всеволода Вишневского "Вредный рассказ Мих. Зощенко".
Вот несколько выдержек из этой статьи:
Ленинградский литературный журнал "Звезда" в * 5-6 за этот год опубликовал в разделе "Новинки детской литературы" рассказ Мих. Зощенко "Приключения обезьяны".
"Общая концепция рассказа сводится к тому, что обезьяне в обществе людей плохо и скучно. В одном из "рассуждений" обезьяны, то есть рассуждений, сделанных Зощенко за обезьяну, прямо говорится, что жить в клетке, то есть подальше от людей, лучше, чем в среде людей!
Спрашивается, до каких пор редакция журнала "Звезда" будет предоставлять свои страницы для произведений, являющихся клеветой на жизнь советского народа?
20 августа в газете "Ленинградская правда" появилось сообщение под заголовком: "О журналах "Звезда" и "Ленинград" (Из постановления ЦК ВКП(б) от 14 августа 1946 г.).
21 августа то же самое напечатано в "Правде".
22 августа - в трех газетах: "Правде", "Ленинградской правде" и в "Вечернем Ленинграде" напечатано дословно одно и то же:
На днях в Ленинграде состоялось собрание актива Ленинградской партийной организации, на котором секретарь ЦК ВКП(б) тов. Жданов сделал доклад о постановлении Центрального Комитета ВКП(б) от 14 августа сего года о журналах "Звезда" и "Ленинград".
Итак, постановление ЦК ВКП(б) "О журналах "Звезда" и "Ленинград" , с которого началась кампания проработанных собраний и статей, клеймящих Зощенко и Ахматову , было принято 14 августа 1946 года. Первое сообщение о нем в печати появилось 20 августа. А статья Всеволода Вишневского "Вредный рассказ Мих. Зощенко", как уже было сказано, появилась в газете "Культура и жизнь" 10 августа, то есть за десять дней до первого сообщения об этом постановлении и за четыре дня до того, как это постановление было принято.
Что же это значит?
Может быть, Всеволод Вишневский обладал каким-то особенно тонким политическим чутьем, позволившим ему предвидеть, что на днях такое постановление появится? Или, может быть, это как раз он, Всеволод Вишневский, сигнализировал в ЦК ВКП(б) о том, что в делах литературных не все обстоит благополучно? И ответом на этот его сигнал и явилось знаменитое постановление?
Нет, загадка объясняется гораздо проще.
Есть у Михаила Зощенко небольшой юмористический рассказ о том, как один ялтинский житель, некто Снопков, проспал знаменитое Крымское землетрясение. Подробно рассказывая обо всем, что предшествовало этому удивительному факту, автор (вернее, рассказчик) перебивает свой рассказ такой фразой: "Тем более, он еще не знал, что будет землетрясение".
Так вот, в отличие от ялтинского жителя Снопкова, писатель Всеволод Вишневский о готовящемся "землетрясении" знал заранее.
Знал он об этом уже 9 августа, то есть за день до того, как в газете "Культура и жизнь" появилась его статья. И знал даже больше, гораздо больше того, чем поспешил поделиться с читателями "Культуры и жизни".
В более полном объеме этими своими знаниями он поделился со своими коллегами 4 сентября, выступая на заседании Президиума Союза советских писателей .
Вот небольшой отрывок из этого его выступления:
Мне хотелось бы сказать несколько слов относительно последних событий в литературе. Мне хотелось бы поделиться с вами тем, что мы слышали 9 августа на Оргбюро , потому что слова, которые обратил товарищ Сталин к нам, писателям, - они должны быть у нас в сердце!
Мы не знали, что мы встретимся с товарищем Сталиным. Нас предупредили, что будет Оргбюро, вопрос о ленинградских журналах, вопросы театральные, вопросы репертуара, еще 2-3 вопроса и т. д. Ровно в 8 заседание началось на пятом этаже в Мраморном зале, в том историческом зале, где товарищ Сталин встречался не раз с литераторами. Ровно в 8 пришел товарищ Сталин. Он был не в военной форме. Он, по-моему, подчеркнул этим традицию, что он разговаривает с интеллигенцией, с представителями искусства. Затем 4 часа подряд большая духовная инициатива разговора была в его руках. Он не выключался из беседы, как выключаешься иногда, а в течение четырех часов он был в курсе разговора. Он бросал много реплик. Я по своей привычке записывал, и я хочу поделиться с вами рядом записей, так как я считаю, что каждое слово, которое сказал товарищ Сталин, для нас важно и ценно.
Сначала несколько его реплик - о зощенковском рассказе "Приключения обезьяны".
"Рассказ ничего ни уму, ни сердцу не дает. Был хороший журнал "Звезда". Зачем теперь даете место балагану?"
Несколько раз он говорил: "Человек войны не заметил. Накала войны не заметил. Он ни одного слова не сказал на эту тему. Рассказы Зощенко о городе Борисове, приключения обезьяны поднимают авторитет журналов? Нет.
- Почему я недолюбливаю Зощенко? Зощенко - проповедник безыдейности. И советский народ не потерпит, чтобы отравляли сознание молодежи!"
Он касался этой темы в ряде мест.
- "Не обществу перестраиваться по Зощенко, а ему надо перестраиваться, а не перестроится, пускай убирается к чертям".
Как мы теперь уже знаем (да и Вишневский, выступая перед коллегами, этого от них не утаил), на том заседании Оргбюро речь шла не только о Зощенко. Изничтожали Ахматову . Шельмовали Сельвинского . Мимоходом растоптали пародию Флита и какое-то сочинение никому тогда не известного молодого писателя Ягдфельда .
Но Вишневский, выскочив - впереди всех - со своей статейкой в "Культуре и жизни", почему-то выбрал в качестве даже не просто главной, а практически единственной мишени для критического разгрома одного Зощенко.
Почему же именно его?
Это можно понять даже по опубликованной теперь неправленой стенограмме того заседания, хотя начало ее и первые реплики Сталина о Зощенко в ней не сохранились. (То ли стенограмма велась не с начала заседания, то ли первые ее страницы утеряны.) Но восстановить эти сталинские реплики можно по сохранившемуся тексту выступления Сталина, а также по записанному самим Ждановым конспекту его будущего доклада. ("Этот отщепенец и выродок", "Пакостник, мусорщик, слякоть", "Человек без морали, без совести", "Пусть убирается прочь"). Поскольку последняя реплика ("Пусть убирается") прямо повторяет сталинскую, можно предположить, что и остальные пахучие эпитеты, - во всяком случае, некоторые из них - тоже принадлежат самому вождю и учителю.
Вишневский, - как и Жданов. - слышал все эти сталинские реплики своими ушами. И, надо полагать, соответствующее впечатление на него произвел не только их смысл, но и тон, каким они были произнесены. И сталинская мимика, выражение его лица, когда он объяснял, почему недолюбливает Зощенко и в сердцах предложил ему "убираться к чертям".
Ссылки: