Рябчиков Е.И.: Первый день жизни на берегу "Правды" в Антарктиде

С группой участников экспедиции высадился из самолета у этих скал и жадно всматривался в дикую нехоженую землю. Над нашими головами летали черные птицы, под ногами зияли темные трещины - нелюдимой, злой и опасной представала Антарктида.

Капитан Ман вместе со всем экипажем снова блеснул высоким мастерством: выполняя сложные маневры среди айсбергов, он осторожно, сопровождаемый промерным катером, провел судно среди подводных скал, ввел его в Зеленую бухту и таранным ударом направил корабль в ледяное поле. Льды затрещали, вздыбились. Литой форштевень дробил поля, мял, крушил, резал лед, отбрасывая прочь со своего пути.

Вот уже "Обь" рядом. Мы бежим по льду, поднимаемся по отвесному штормтрапу палубы и оттуда смотрим на берег. Вот оно, место, где вырастет южно-полярная обсерватория Мирный , где взовьется советский красный флаг.

Радист Жеребцов принес радиограмму, молча положил ее передо мной и ушел. В глазах Жеребцова слезы. Он бледен и взволнован. Слезы стоят и в моих глазах. Я не могу сразу прочитать депешу. Откуда она?

- "Юманите" просит рассказать об экспедиции.

Надо же, чтобы радиограмма пришла в такую страшную минуту - погиб Иван Хмара (21 января 1956 г. - М. В.), погиб, как герой, наш дорогой комсомолец, тракторист, выполняя свой долг. Только что закончился траурный митинг. Прогремел ружейный салют. А около борта корабля зияет, обнесенная черным стальным тросом, полынья, в которой исчез трактор Хмары.

О чем я расскажу французским коммунистам? О горе, постигшем экспедицию? О суровых и скупых мужских слезах? О том, как вздыбились тракторные сани и, хватаясь коваными полозьями за лед, тщетно сдерживали трактор, и следом за ним рухнули в полынью?.. За стенами кабины виднелось бледное лицо Хмары. В первую минуту, не теряя самообладания, Иван действовал рычагами, спасая себя и технику.

А почему не говорить о горе? Почему не говорить о пережитом? К бурым скалам, к утесу имени героя тракториста Ивана Хмары я хожу часто, при первой возможности.

Каждый раз теперь, когда я слышу Первый концерт для фортепьяно с оркестром Чайковского, перед мысленным взором открываются ледяные дали, бастионы айсбергов и зеленоватая полынья около корабельного борта, в которой нашел могилу бесстрашный сын Отечества Иван Хмара, отдавший жизнь свою ради науки, на благо человечества. И помню, как потом загремели марши и как под марши люди, ожесточенные схватками со стихиями, решительно бросились на разгрузку кораблей, как торопливо строили они Мирный, как штурмовали ледники.

Осмысливая события минувших дней, я думаю о героической душе советского человека, о его самоотверженности и скромной верности долгу. Не ради денег, не в погоне за славой, не думая о почестях, штурмуют Антарктиду простые советские люди - матросы, строители, механики, летчики.

Что же это за сила движет их вперед? Почему они дерутся за полную и безоговорочную победу? Вот здесь - самое дорогое, что я вижу в нашей экспедиции: готовность советского человека выполнить свой долг перед Родиной, перед Партией. Его государственное отношение к планам и задачам экспедиции. Его активное участие во всей жизни и делах экспедиции. Всякий раз, наблюдая за моряками и учеными, за строителями и связистами, вижу решительных и смелых людей, преисполненных воли к победе - закончить выгрузку кораблей и поднять Государственный флаг СССР над Мирным 14 февраля, в день открытия XX съезда партии .

Захотелось побывать на рефрижераторе - на плавучем холодильнике - и я пошел, перепрыгивая через трещины, по льду. Около айсберга стоял врезавшийся в ледяной припай небольшой серого цвета кораблик. Он казался малюткой в сравнении с "Обью" и "Леной". Грузовые стрелы рефрижератора то и дело опускались в трюмы, извлекали из них ящики, бочки, мешки и опускали груз на лед около самого борта.

Скоро придет день, когда заработает мощный передатчик и отправка репортажей, очерков перестанет быть мучительной операцией, доводящей меня, порой, до исступления.

6 февраля 1956 года. По радио дано штормовое предупреждение. Солнце померкло. Небо чернеет. Пингвины, осаждавшие корабли, уходят стаями к морю. Ветра еще нет, но с океана идет крутая зыбь. Ледяной припай колыхнулся, покрылся трещинами.

Мы стоим перед ледяным барьером, изъеденным трещинами с зияющими голубыми пещерами. В пяти местах барьер прорезан траншеями. Это дороги, по ним поднимались тракторы. Сейчас дорог нет - бури разрушили все, что с неимоверным трудом делали люди. Разгрузка приостановлена. По "правилам" нужно уходить, но корабли не разгружены. Советские люди не намерены отступать. Коммунисты из экипажа "Лены" проявили особую решимость - они детально разработали план швартовки к барьеру и настояли на его выполнении.

- Первая передача будет в "Правду"! - договариваюсь я с Магницким , начальником радиоцентра .

Я помню ураганно жестокую ночь, темень, разрывы льдов. На ледяном припае, разрушавшемся на глазах, оставались самолетные крылья, самолет, авиационное имущество. Все это нужно было спасать. И тогда группа смельчаков спустилась по шторм-трапу на лед, вступила в борьбу с бурей, с риском для жизни привязала к корабельным стрелам ящики, самолетные крылья и только тогда вернулась на палубу.

Среди героев был Сергей Ушаков , студент МГУ. Потный, усталый, возбужденный, он пришел в салон и доверительно прочитал мне стихи, которые в эти минуты родились и были посвящены девушке, о которой он говорил нежно, как о самом дорогом человеке.

С нетерпением жду весточек из дома. Как там моя Сусанка , горлинка, любимушка, славная мужественная, мудрая, стойкая? Она знает, что мне нелегко, и успокаивает, подбадривает. На днях получил от нее очередной коротенький, но очень теплый привет: "Мой любимый, родной Женьшень! Сколько бы мы ни были в разлуке, я тебя всегда буду любить. Не беспокойся ни о чем: дома тебя всегда ждут с нетерпением".

Вот, пишу, радирую, учу рабкоров. И нередко думаю, кто, Саша или Боб , продолжат мою профессию. Хочется, чтобы и тот, и другой. Скорее всего, Саша.

Помню, как несколько месяцев назад, в апреле (1955-го. - М. В.) получил от него письмо: он явно ожил, повеселел, прислал даже корреспонденцию для "Огонька" и снимки. Приступил к сбору материалов для книги "С выставкой по Китаю", которую ему заказало издательство "Молодая гвардия". Творческая работа, кажется, увлекает его. Это - хорошо! Из Сашки должен получиться отличный журналист и, может быть, писатель. Ему нужно только развить свою волю, упорство в достижении цели, веру в свои силы и освоить методику журналистской работы.

В начале октября этого года он получил удостоверение "Огонька": корреспондент журнала. Такое событие в жизни нашей семьи и важное событие, прежде всего, в жизни самого Сашки! Теперь он будет при деле. Надо сказать, что он входит в коллектив хорошо: выступает он лихо в стенной газете "Огоньковец", даже произнес речь на "летучке", высказывая свое мнение по одному фельетону.

Думаю, у него дело пойдет. Следовательно, кончатся его ахи и охи относительно работы, будущего, планов на следующий год. По отзывам, Сашка упорно работает в редакции; "Огонек" уже похвалил его за подготовку нескольких материалов. А в "Смене" мы выступили вместе: он рассказывал о Китае, а я - о Волге. Теперь я уверен, - будет отличным журналистом и очень далеко пойдет в литературе. В планах у него - путешествие по Китаю (от "Огонька"): парень задумал большую книгу о китайских писателях - он ими уже занимается.

Боб же совсем другой. Однажды, в воскресенье, сначала занимался сбором железяк, потом караулил груды добра, сваленного во дворе школы. Надо было видеть, с каким искренним азартом занимался Боб практическим делом - металлическим ломом, как он организовывал ребят, боролся за первенство своего класса! Я просто поразился настойчивости, воле и ясности организации, которые проявил хлопчик за эти напряженные для него дни. Металлолом будет отправлен для строительства нового трактора на целину.

А как радовался пятерке за труд! У него золотые руки, и он любит работать.

Что привезти ему из Антарктиды? Хотел, - живого пингвина, да его нужно искусственно кормить и держать в особом помещении, и я от этой мысли отказался, а чучело делать не умею. Постараюсь привезти австралийский бумеранг, если, конечно, узнаю, что хорошо учится. Подарю много снимков, на которых увидит айсберги, океан, Мирный, пингвинов. Сусанка жалуется: когда заходит разговор о лете, умоляет не посылать в пионерский лагерь, а дать возможность ему ездить со мной на аэродромы, в гости к дедушке русской авиации Борису Иллиодоровичу Россинскому , к конструкторам, изучать автодело. Летом поеду в Горький, возьму Бобишку на свою родину, съездим на автозавод, Сормовские верфи. - все станет для хлопчика праздником.

Оазис - это редкое на Антарктиде место, где на поверхность выходят материковые породы и есть озера. Примерно 500 квадратных километров.

Меня захватила промелькнувшая в печати гипотеза о причинах появления феномена природы: одни утверждали, что оазис рожден тысячелетним горением пластов угля; другие, - клочок земли оголен ото льдов таинственными радиоактивными процессами; третьи полагали, что оазис создали буйные вулканические силы.

Сначала - разведка: транспортный Ли-2 Гурия Сорокина отправился на восток от Мирного. Вот и оазис. Облет, наблюдения, аэрофотосъемка, выбор площадки для полевого аэродрома. Наконец, можно отправлять ученых.

И вот самолет с ними на ледниковом аэродроме. Вялов , Марков , Авсюк и другие исследователи выскочили из кабины и побежали к необычайной реке на леднике. Я видел эти реки, их голубые вспененные воды, глубоко прорезанные ледяные берега, пороги, острова, ледяное дно. Даже сказочная Ангара, даже Енисей в Саянах не производят такого впечатления, как голубые реки, текущие по леднику.

Времени в нашем распоряжении немного, и я помогаю профессору геологу Олегу Степановичу Вялову собирать осколки валунов, отбиваю куски от глыб ржавого цвета.

По поручению М. М. Сомова мы с Павлом Барашевым (напомню, он - от "Комсомолки". - М. В.) дали свои предложения о наименовании различных мест в районе Мирного.

На Ученом совете единодушно утвердили мое - назвать ледяной берег, тяготеющий к Мирному, берегом "Правды", а пролив - проливом Дружбы. Приятно отправить своим первую корреспонденцию через радиоцентр с сообщением о том, что на географической карте мира появилось еще одно место, носящее имя газеты, основанной Лениным.

Всего в нашем списке было 20 имен. Их получили сопки, утесы, острова, скалы (одна из них названа "Огонек"), ледник, отдельные территории (например, место разгрузки "Лены" стало "Барьером Отважных").

Кинооператор Кочетков будет зимовать. Чтобы помочь ему лучше устроиться, мы, журналисты и киноработники, общими усилиями собрали полярный дом, на котором инженер Владимир Кунин нарисует пингвина с киноаппаратом и напишет "Студия Мирного". В этой своеобразной антарктической киностудии собрана кино- и осветительная аппаратура, запасы пленки, штативы. Сюда ежедневно приходят строители, монтажники, летчики, трактористы, врачи - друзья и советчики Александра.

Норовлю при малейшей возможности улететь то с Иваном Черевичным, то с Алексеем Кашем в глубины ледового материка или, забравшись в кабину красноокрашенного вездехода, отправиться с учеными в рекогносцировочный рейс.

Не раз наблюдал я в кабине самолета, с каким вниманием капитан Ветров и бывалый пилот Иван Черевичный осматривали ледовый пояс. Внизу под крылом лежала широкая, теряющаяся за горизонтом в океане серая лента. Молодой лед сковал старые льдины, и смерзшаяся масса стеной вставала, вырастала перед глазами.

Все - мрачное, неподвижное, оцепеневшее, все - серое и мертвое.

(Впоследствии Иван Иванович признательно отозвался: "Большое внимание уделялось в центральной печати нашему авиационному отряду. Тут сказалось, очевидно, еще и то, что корреспондент "Правды" Евгений Иванович Рябчиков окончил Центральный аэроклуб, много летал и на всю жизнь полюбил авиацию". - М. В.).

Ссылки: