Рябчиков Е.И.: в Москве по делам техникума. И не только, 1944

То была поездка со многими впечатлениями.

Главные, изначально связаны с командировкой, которая началась 22 июля 1944 года.

Задание начальнику Бюро техинформации комбината Неменко и ст. инспектору по печати КВО Рябчикову (подписано В. С. Зверевым) было и объемным, и сложным: "В связи с организацией Горно-металлургического техникума в Норильске Вам поручается как центральная задача командировки: обеспечение необходимыми учебно-методическими и программными материалами, учебниками и учебным оборудованием для техникума и начала учебного года с 1 октября С. Г., для чего Вам надлежит..." (далее - конкретные поручения).

17 августа. Зам. начальника комбината В. С. Зверев направил Рябчикову - через Московское представительство НК - копию письма A. П. Завенягину по вопросам оплаты преподавателей и руководящего состава, стипендиям, освобождению студентов от призыва в армию.

Зверев требует добиться положительного решения поставленных вопросов, а также регулярно информировать его о ходе выполнения этого и других поручений командировки по техникуму. В частности, B. С. подтверждает, что получил телеграмму Рябчикова о докладе зам. наркома. Значит, Рябчиков смог лично доложить в наркомате о проблемах нового учебного заведения и, скорее всего, заручиться поддержкой.

13 сентября. А. А. Панюков встревожен тем, что есть сторонники открытия техникума не в Норильске, а в Красноярске. "Исключительно нецелесообразно, нужно только в Норильске", - резюмирует он и поручает Рябчикову обратиться к зам. наркома (Завенягину? - М. В.).

"Форсируйте вопрос оформления техникума, первого октября должны быть занятия. Все готово".

30 сентября. Рябчиков извещает нач. комбината: "Уважаемый Александр Алексеевич! Все Ваши задания по вопросам организационного оформления техникума и получения учебников я выполнил.<.> Сегодня с большим трудом вывезли все учебники, остатки книг и учебные карты, все запаковано и отправляется самолетом (летчик Вере- брюсов). Молодежь техникума будет обеспечена учебниками по общеобразовательным предметам. Три дня назад отгрузили техническую литературу на сто тысяч рублей, а также карты (географические)".

Да, попутно Е. И. выполнил и "культурную миссию": "при возможности организовать закупку и отправку музыкальных инструментов и литературы для КВО". Заручившись письмом нач. КВО ГУЛАГа Закурдаева в отдел распространения пьес и музыкальных произведений, он, не сомневаюсь, сумел за наличный расчет приобрести репертуарный материал (пьесы, скетчи) для клубов и кружков художественной самодеятельности комбината.

Журналистским "отчетом" о той командировке стали "Московские письма", опубликованные позднее в "Советском Таймыре": ведь ему довелось увидеть и выставку трофейного вооружения ("изучил" ее вместе с группой норильчан), и посмотреть пьесу "Русские люди" К. Симонова в Художественном театре.

Будучи в Москве, Рябчиков однажды оказался "за столом дружбы" в компании "старых товарищей". "Никто не кичился своими подвигами, только рассказывали: что делали. А блеск орденов и медалей ратной славы венчал их скупые слова.

- Так вот мы сражались, работали, жили, - сказал, поворачиваясь ко мне, молодой генерал. - Ну, а как вы живете в Заполярье? Таймыр. Вот, наверное, где покой, тишина. Никто вас не тревожит - уж очень далеко!

Я вспыхнул. Стало тихо. Тогда, подняв бокал и прямо, в упор, глядя товарищам в их горевшие глаза, чуть выждав, когда успокоится бешено застучавшее сердце, сказал:

- Есть города-герои. Их знает каждый. Ими гордится Родина. Но есть сотни городов и селений, едва приметных на картах, которые сражались, работали и жили в годы Отечественной войны, как их великие собратья".

И Евгений рассказал собравшимся о Норильске.

- Запомните: залп фронтовых батарей начинается в Норильске. Потому что никель - это пушки, броня танков и кораблей, самолеты и снаряды.

Было тихо за столом дружбы. Потом все разом поднялись:

- За Норильск, за снежный город с горячей славой героя!".

В ту поездку Рябчикову довелось полюбоваться салютами в честь побед Красной Армии. Однажды, после спектакля МХАТа, Рябчиков и генерал, оказавшийся соседом по креслам в зрительном зале, отправились на Красную площадь, где гремели самые внушительные залпы, - рассказать попутчику, как отмечали победы в Норильске:

"У нас с Москвой разница в четыре часа. Когда диктор извещает о передаче приказа Верховного Главнокомандующего, в Норильске два часа ночи. Но телефонистки будят абонентов резкими звонками, соседи стучат друг другу: "Слушайте, слушайте!".

И с первым залпом в Москве раздается мощный гудок норильской ТЭЦ. Ему вторят заводские и паровозные гудки. Они звучат пока длится салют".

Тот генерал и слыхом не слыхивал о заполярном комбинате.

Пришла пора покидать столицу. Теперь уже вместе с Сусанной Михайловной.

"После недели езды по железной дороге сидели в Красноярске почти месяц (октябрь. - М. В.), вернее, ждали, когда откроется воздушная навигация. Зато две тысячи километров над Енисеем покрыли на самолете так быстро, что даже не верилось, что мы уже в Арктике.

Прилетели в канун Октябрьских праздников. Дула пурга, тундра лежала вся в снегах, кралась полярная ночь. После долгих поездок, скверного жилья в Красноярске приятно было войти в теплую, отремонтированную, светлую, пусть и тесную, квартиру, сесть за праздничный стол, покушать "от пуза" и поведать близким, которые страшно обрадовались нашему возвращению, о Большой Земле.

Много дней к нам не закрывалась дверь: шли знакомые и незнакомые люди послушать о "материке". У подъезда можно было видеть оленьи упряжки - из тундры приезжали знакомые геологи: для них Норильск - большая земля, а Москва кажется невыразимо далекой".

Ссылки: