"Аврора" крейсер

Из письма матери: "Вспоминал, как много лет тому назад юным комсомольцем ехал из Нижнего Новгорода с группой нижегородских комсомольцев на подшефную "Аврору". В переполненном прокуренном вагоне я устроился на самой верхней - багажной полке и, чтобы не свалиться с нее, привязал себя отцовским ремнем к какой-то трубе. По тогдашним временам пассажирский поезд шел с ужасающей скоростью - что-нибудь километров 40 или 50 в час. Бешено стучали колеса, лязгали буфера, и на этом фоне звучали горластые песни: Наш паровоз вперед лети, В коммуне остановка.

Была еще любимая: А картошка объеденье Пионеров идеал.

На Московском вокзале нас ждала радостная и удивительная встреча: на перроне стоял отряд военных моряков, сверкали трубы оркестра. Руководители делегации Михаил Попов, Каштанов, Евсей Карлин, Наташа Стерженецкая - кажется, они были тогда нашими вожаками - приняли рапорт морского офицера.

- А где ваш подарок - автомобиль? - спросил меня плечистый красавец матрос.

- С этим поездом - в товарном вагоне, в ящиках.

Нижегородские комсомольцы привезли детали "козлика"- грузовичка. Естественно, что за такой щедрый подарок моряки были особенно благодарны гостям.

Тем временем моряки, встав во главе образовавшейся колонны, пошли следом за оркестром, а мы потянулись за матросами. Неуклюжий фанерный чемодан бил меня по ноге, мешал идти. Со своими баулами и чемоданчиками, в поношенных застиранных юнгштурмовках, худые, с пищавшими желудками, но полные энтузиазма, мы не шли, а летели по Невскому. И вот - "Аврора" . На борту крейсера засвистели боцманские дудки, послышались команды, и мы ступили на борт боевого корабля, преисполненные самых восторженных чувств. Помню, нас встретил первый комиссар "Авроры" Александр Викторович Белышев .

Время тогда было голодное, суровое, я помнил еще страшный голод в Поволжье, трупы на улицах Покровска и наш трагический путь на север от голода, эпидемий и смерти. А тут - в ярком свете корабельных ламп на столах высились горки большими ломтями нарезанного белого хлеба, а в начищенных огромных чайниках булькало снятое с камбузных плит какао. Нас всех пригласили к столу, началась праздничная (то было 7 ноября. - М. В.) беседа, а я, вперив глаза в белый хлеб, не мог понять - действительно ли это так, что вот передо мной лежит в таком огромном количестве мягкий, пушистый, источающий сладчайший запах белый хлеб?

Худенький и ловкий вестовой подошел сзади с медным чайником и налил мне в высокую эмалированную кружку какао. Залпом выпил я горячее, обжигающее губы, ароматное какао, запихал в рот ломоть наимягчайшего, наипрекраснейшего белого хлеба, облизнулся, вздохнул и просительно посмотрел на вестового. Не моргнув глазом, он налил мне вторую кружку. Вмиг она оказалась пустой. Через несколько минут команда крейсера была поглощена забавным зрелищем - вперив глаза в меня, они смотрели, как я глотал кружку за кружкой, пожирал хлеб и от всего съеденного не разрывался по швам. Но я заметил, что глаза первого комиссара становились все более грустными. Да, время было голодное, трудное, суровое.

Потом нас заторопили и вместе с отрядом матросов направились на Дворцовую площадь, и я видел военный парад и демонстрацию трудящихся.".

Немало заметок на международные темы, в т. ч., о задачах "мирового комсомола в борьбе за мировую пролетарскую революцию")

Короче, Рябчиков вездесущ, энергичен, умеет организовать материал, неплохо контактирует с коллегами-журналистами и со сторонними авторами.

Ссылки: