Шор, Воля, друг Лени Рабичева

Новую квартиру мы получили на четвертом этаже, а родители Воли Шора - на третьем. Мама моя работала в ВСНХ вместе с мамой Воли - Ольгой , и дружила с ней. У родителей Воли была огромная библиотека, и он так же, как и я, все свободное время читал, В отличие от меня, у него были феноменальная память, честолюбие и властолюбие. Ему нравилось поражать не только дворовых мальчишек и девчонок, но и взрослых знакомых и незнакомых людей, своими необычайными знаниями. С этой целью он выучил наизусть несколько томов "Большой советской энциклопедии", и, где-нибудь в тесно набитом трамвае, он, очень маленький толстый и круглый мальчик, начинал что-нибудь излагать. Научные теории, какие-то сведения о генетике, физике, литературе, искусстве, воспроизводя точно, слово в слово, факты, даты и научные термины.

Boля Шор и Леонид Рабичев. Сентябрь 1937 года

 Это было так необычно, что все его считали гением, и только я один знал, как это происходило. Он выспрашивал у меня содержание всех книг, которые я читал, а через неделю с умным видом, слово в слово, пересказывал мне или кому-нибудь другому, утверждая, что прочитал это вчера. Одним словом, он был еще и врун, и проказник, и почти хулиган. Он запоминал и с удовольствием произносил матерные слова и фразы, и однажды объяснил мне, как родятся дети.

Я не поверил ему. Тогда он на толстой тетради для рисования изобразил все способы совокупления мужчин, женщин, животных и все половые извращения: совокупления мужчин с мужчинами, женщин с женщинами, и что меня убило окончательно - женщин с животными, козами, собаками и лошадками. Я был изумлен и взял этот альбом домой и дома его увидела мама и показала папе, и папа краснел, и говорил, как это плохо, и хотел уничтожить его, но я вцепился в него и отнес его Воле. Вечером все дома надо мной смеялись, говорили, что я ничего не понял, а коварный мой друг открывал соответствующую статью в энциклопедии, и мне пришлось с ним согласиться, и первый раз в жизни мне стало ясно, что папа и мама не всегда искренни со мной и не всегда говорят мне правду. Эти знания подействовали на меня, я начал мечтать о девочках, но простота проблемы обернулась сложностью, мне было стыдно за себя и за них, решительность, прежде свойственная мне исчезла, и я стал очень стеснительным.

Может быть поэтому, спустя девять лет, мой первый настоящий роман с Любой Ларионовой окончился печально. Дама моего сердца жестоко посмеялась надо мной. Но это было через девять лет.

Воля был очень коммуникабельным мальчиком, был знаком со всеми хулиганами нашего двора и всех окружающих дворов. Невежественных и грубых мальчишек, также, как и взрослых, поражал он обилием всевозможных знаний, маленького толстого энциклопедиста никто не обижал. Через него и я познакомился с дворовой шпаной, но меня, не ругающегося матом, они в свой круг не принимали, слишком мы были различными.

А Воля чрезвычайно раздражал меня своим враньем, театрализованными шантажами, наглостью и хамством, но и очень интересовал обилием сведений и неожиданностью поступков, чаще всего мне было с ним интересно. Как это ни странно, но он полюбил меня, и мы были неразлучны до 1935 года, когда в доме нашем произошли массовые аресты, и его родителей, как врагов народа, арестовали одними из первых.

Отец Воли - Илья Шор командовал корпусом на гражданской войне. На стене в его кабинете висела именная сабля, подаренная ему командармом Фрунзе . У него был пистолет с патронами, тоже именной, который он хранил в книжном шкафу в тайнике под половицей. Мы с Волей знали, что за хранение оружия его родителей могут расстрелять. Вечером, на второй день после ареста, мы вскрыли тайник, достали браунинг с патронами, завернули в наволочку, положили в мешок, положили в мешок булыжник и утопили, когда на набережной никого не было, в Москва реке, где-то напротив нынешней гостиницы "Россия". Тогда это место называлось Зарядьем , состояло из старинных купеческих двухэтажных домов, отделенных друг от друга узенькими переулочками. Типичная Москва пьес Островского и романов Достоевского.

Родителей Володи Гонецкого расстреляли , а самого его отправили куда- то в детдом. Ни я, ни Воля, ни мои родители не сомневались в том, что родители Воли вовсе не враги народа, и были уверены, что ошибка эта через три дня будет исправлена, однако иллюзиям нашим не суждено было сбыться. Отец его погиб на Колыме. Мать пережила Сталина и была полностью реабилитирована. В квартире Шоров поселился следователь Хорошилкин , который состряпал их дело, там же и поныне проживают его внуки и правнуки.

/В памяти, за занавескою / времени и бестолковости, / вертится что-то советское: / примус и шепот с оглядкою, / новости с детской лопаткою, / прошлое, ставшее сказкою, / дедушка с палкой кавказскою, / кашель с молочной помадкою. / Мама чулки перепутала, / шубою ноги закутала. / Книги, компания пьяная. / Дворник, пустая передняя, / настежь квартира соседняя. / Каждая строчка нежданная. / Каждая встреча последняя... /

Ссылки: