Художники Тышлер и Рабичев

Накануне нового 1954 года руководство издательства "Углетехиздат" попросило меня принять участие в оформлении новогодней елки и кабинетов. Я на больших листах бумаги крупно гуашью кистями, импровизируя, писал шуточные стихи. Потом был роскошный новогодний ужин с танцами до утра. Часа в два ночи ко мне подошел такой же, как и я, гость издательства, старый художник, сказал, что его фамилия, как и у меня Рабичев и начал выяснять - не родственники ли мы, откуда И кто были мои родители. Оказалось, что родственных связей между нами никаких не было. Не помню уже от кого я узнал, что в молодости, да и до конца жизни был он достаточно известным гравером и театральным художником. Каждый раз, встречая меня, задавал все те же вопросы. Это был второй неизвестный мне прежде Рабичев на моем пути. Первый был директором Ленинской "библиотеки, писал в газетах статьи и так же, как и мой папа, подписывал их Н. Рабичев.

Папа в центральных газетах и специальных журналах писал о необходимости заменить паровозы электровозами и тепловозами.

Н. Рабичев первый два раза звонил по телефону и также выяснял - не родственники ли они. Ничего они не выяснили, а в 1937 году его, как врага народа расстреляли .

Но о художнике Рабичеве еще не все. Лет пятнадцать спустя, узнал я, что в выставочном зале на улице Вавилова открыта интересная выставка художника Тышлера , что ее надо обязательно посмотреть. В те годы смотрительницей этого зала была уже не молодая вдова бывшего ближайшего друга моего отца, посла СССР в Японии, расстрелянного в 1937 году - Нина Ивановна Галкович . Когда-то в нее влюбился и танцевал с ней на балах принц Японии, потом она отсидела в концентрационных лагерях 25 лет, потом была полностью реабилитирована и получила однокомнатную квартиру напротив выставочного зала на улице Вавилова.

- Леня! - Обращаясь ко мне, сказала она, - посмотри в конце зала на одинокого человека. Он страдает. Третий день открыта его выставка, а посетителей почти совсем нет, если тебе нравятся его работы, подойди к нему и скажи ему это.

- Нина Ивановна! Не просто нравятся, это художник масштаба Пикассо и Матисса, я не понимаю, почему раньше ничего о нем не знал, я в восторге от его работ и я направился к одинокому Тышлеру.

- Как прекрасно все, что Вы выставили, - сказал я ему, - абсолютная свобода, свое неповторимое пространство, свой колорит, мир, размах, доброта и смех сквозь слезы, и тотальная цвето-пластика...

- Кто Вы, как Вас зовут? - Улыбаясь, спросил он.

- Я художник, Леонид Рабичев...

- А не родственник ли Вы замечательного художника двадцатых годов Рабичева, который много лет работал вместе со мной в Еврейском театре над созданием декораций к спектаклям, в которых главные роли играл Михоэльс ?

- Нет, не родственник, но я знал его. А Вы, как жалко, что на Вашей выставке так мало посетителей, ведь по таланту и драматизму, и масштабу она (выставка) не менее интересна, чем недавняя выставка Пикассо. Жуткое волнение охватило Тышлера.

- Работы Пикассо, - сказал он, - висят во всех музеях мира, очередная его выставка открылась на днях в Париже, мне тоже предлагали не раз устроить свою персональную выставку в Париже, однако, сколько заявлений я ни подавал, визы на поездку за границу мне не выдают и ни одной монографии моих работ не печатают.

- Все будет впереди, не может не быть, и монографии, и всемирное признание, и ученики, и последователи - сказал я.

Тышлер улыбнулся. Художник Рабичев. Художник Тышлер. Как жалко, что тогда я не решился напроситься к ним в гости.

Ссылки: