Мандельштам (ур. Гурвич) Элеонора Самойловна

В начале девяностых годов (за точность не ручаюсь) художник Валентина Визина в ЦДХ устроила банкет в день завершения выставки своего отца. На вращающемся стуле я в числе приглашенных оказался рядом с Элеонорой Гурвич. Пришла она в промграфику, по-моему в 1956 году, до этого, как и многие замечательные выпускники ВХУТЕМАСА-ВХУТЕИНА, несколько лет проработала оформителем на ВДНХ. Я за большим столом, предназначенным для заседаний художественного совета, оформлял очередной номер стенгазеты, а она, представившись, начала задавать мне миллион вопросов: зачем стенгазета, что такое товарный знак, как я отношусь к Каганской, как Каганская относится ко мне, на какой бумаге надо рисовать Товарные знаки. Я устал от ее вопросов и своих ответов и дабы завершить беседу спросил, где она работала раньше?

Потом я уже никак не мог заставить ее остановиться, а она, начав рассказ со своего обучения в школе и в институте, дошла до того как спустя год после получения диплома попыталась стать преподавателем рисунка и живописи в школе. В состоянии почти полного обалдения я спросил у нее в какой школе начала она преподавать, и она ответила мне - в Хохловском переулке, в школе *335 . Тут я, это была моя школа, крайне заинтересовался и спросил у нее:

- В каком году это было?

- В 1937, - ответила она мне.

Боже! Что за картина представилась мне. Класс мой словно с ума сошел, все мальчишки и девчонки соскочили со своих мест. Мальчишки, взобравшись на парты, пускали бумажных голубей, другие стреляли из рогаток в девчонок записки и швыряли на классную доску стеклянные чернильницы, которые разбивались и брызги чернил летели в разные стороны, все вместе вопили и издавали победные кличи, а учительница сначала пыталась что-то говорить, а потом по юному лицу ее потекли слезы. Так она и простояла, рыдая, до звонка. А за партой сидел и рисовал я один и мне жалко было ее. Но прошло двадцать лет.

Она или не она? Вечером я залез в свой архив и обнаружил дневник 1937 года, в списке учителей - Элеонора Самойловна Гурвич, отметки по рисунку - 5, 5, 5... Вопросы, вопросы, вопросы - тридцать лет вопросы и наконец на вечере памяти Визина ответ:

- Леня, - Гурвич - это моя девичья фамилия, а тогда накануне школы я вышла замуж, и была я Элеонорой Мандельштам , женой родного брата Эмиля , и когда плакала я, оба брата уже сидели в лагерях. Всю жизнь я скрывала ото всех свою настоящую фамилию, а про Эмиля я Вам много чего расскажу при встрече. К сожалению встречи не состоялось. Элеонора Мандельштам умерла. В промграфике проработала она более тридцати лет, рисовала товарные знаки, и было у нее свое лицо.

Ссылки: