Отец Познера В.В. в оккупированной Франции

Отец записался добровольцем во французскую армию , хотя мог и не делать этого, поскольку не был - и не хотел быть - гражданином Франции.

Под влиянием множества факторов, в том числе ярких детских воспоминаний о революционном Петрограде, отец стал убежденным коммунистом, преданным сторонником Советского Союза. И не являясь членом компартии (причем до конца своих дней), он, несомненно, был "красным", верным последователем Маркса. У отца был так называемый нансеновский паспорт - документ, который изобрел знаменитый норвежский полярный исследователь, ученый, государственный деятель и гуманист Фритьоф Нансен , получивший Нобелевскую премию мира 1922 года за помощь голодающей России и за участие в репатриации военнопленных. Созданный им документ должен был легализовать положение перемещенных лиц, приравнять их в правах к гражданам тех стран, в которых они оказывались. Документ этот, принятый Лигой Наций, признавался всеми цивилизованными государствами, за исключением, разумеется, нацистской Германии. С точки зрения немцев мой отец был отличным кандидатом для газовой камеры.

Прежде всего он являлся евреем, и всякие рассуждения о том, что его предки - выкресты, с точки зрения нацистских идеологов не имели ни малейшего значения: ведь еврейство - это нечто генетическое, определенное состояние мозгов, несменяемое и несмываемое, как, например, черный цвет кожи у негров.

Во-вторых, он был не просто евреем, а красным евреем, и нет смысла говорить о наличии или отсутствии членского билета. Главное - он коммунист в душе, а что может быть хуже? И наконец в-третьих, он - сторонник большевистской России, более того, не скрывает своих намерений вернуться туда, как только это станет возможным. К тому же сразу после демобилизации мой отец вступил в движение Сопротивления . Он торговал пирожками с мясом в немецких гарнизонах под Парижем, где благодаря отличному знанию языка подслушивал разговоры немецких солдат и офицеров и собирал таким образом сведения о количестве и качестве военных соединений, о возможных их передвижениях и т.д. Однажды во время такой торговли пошел дождь. Схватив свой лоток с пирожками, отец встал под навесом. Вдруг рядом с ним оказался офицер в черной форме - член СС.

- Was machts du here? (Что ты тут делаешь?) - грозно спросил он.

- Nicht verstein, (He понимаю) - ответил отец.

- Raus! (Пошел вон!) - приказал эсэсовец, и отец ушел чуть ли не бегом.

Прошло несколько лет. Году в сорок седьмом отец летел из Нью-Йорка в Лондон. Рядом с ним сидел до боли знакомый человек, но кто он - отец не мог вспомнить. Тот посматривал на него с полуулыбкой, потом вдруг спросил:

- Ну что, все еще торгуете пирожками?

Это был тот эсэсовский офицер, на самом деле оказавшийся английским разведчиком. Выяснив, что мой отец - советский гражданин, он сказал:

- Знаете, нет ни одного народа в мире, который способен преодолевать трудности так, как это делаете вы, русские. Но к счастью для нас, нет ни одного народа в мире, который так умеет устраивать трудности самому себе. Прав был английский разведчик, прав.

См. Познер В.В.: каков он, русский народ?

Дело это было опасное, особенно для человека с биографией моего отца. По мере того как гестаповская машина тщательно собирала и анализировала обрывки сведений о нем и его деятельности, стало очевидным, что надо бежать в так называемую Свободную зону Франции . Понятно, что обо всем этом я узнал через много лет, какие-то вещи я додумываю, исходя из разных рассказов.

Ссылки: