членовредительство среди зеков в лагере

Рассказ Анатолия Марченко

Я рассказывал о членовредительстве в карцере - на спецу такие случаи еще чаще. Выкалывают себе глаза, засыпают их стеклянным порошком, вешаются; ночью под одеялом вскрывают себе вены - и если сосед не проснется, подмоченный кровью, вот и освободился мученик. Однажды трое зэков договорились покончить с собой обычным способом, то есть с помощью часового. Днем, часа в три, взяли на кирпичном заводе три доски, приставили их к забору. Часовой кричит с вышки: - Не лезь, стрелять буду! - Сделай милость, избавь от счастливой жизни, - отвечает зэк и лезет дальше. Долез до верха, до козырька из колючей проволоки и запутался в ней. В это время автоматная очередь с вышки, он упал на козырек, повис на заборе. Тогда полез другой - он спокойно ждал своей очереди. Короткая очередь - и он упал вниз, под забор. За ним третий - тоже свалился рядом со вторым. Мне потом говорили, что один из них остался жив, его видели в больнице на третьем; все же от спеца хоть на время избавился. Двое же избавились навсегда, убиты наповал. Это самоубийство отличалось от других подобных тем, что было групповым. Точно таких одиночек много, и не только на спецу. Часового, снявшего такого "беглеца", награждают дополнительным отпуском, объявляют ему благодарность. Но отношение солдат к стрелку не всегда совпадает с отношением начальства.

Из Астахова

В Горьком на "Соловьевой даче" - так окрестили ее по фамилии полковника Соловьева, начальника пересыльной тюрьмы - мы задержались и "потеряли" здесь несколько человек блатных, которые, узнав дальнейший маршрут, решили здесь "тормознуться", чтобы избежать участи остальных зэков - нас везли в Воркуту. Один молодой воришка прикинулся умалишенным. Его друзья тут же стали "бить тревогу" и требовать от надзора немедленно убрать его из общей камеры и перевести в одиночку.

- Заберите его, он еще задавит кого-нибудь, - стучали они в кормушку, требуя изолировать "психа". Его забрали, но посадили в карцерную одиночку, на каменном полу которой была вода. "Психа" это не смутило. Он знал, что за ним наблюдают в "глазок", и войдя в роль, стал ползать на карачках по воде. Когда вертухай передал ему утреннюю пайку хлеба, он схватил ее и начал растирать на мокром полу, приговаривая при этом: "Ваня, Ваня, Ваня!" Другой рукой он описывал круговые движения на голове и так же методично повторял: "Ваня, Ваня, Ваня!" От пайки ничего не осталось, она исчезла в грязной воде карцера, но комедия продолжалась. Он вывернул электролампочку, разбил ее и, когда надзиратель открыл дверь, чтобы выяснить почему в камере темно, увидел на полу " психа", жующего осколки. После этого его забрали в больничку, а что стало с ним потом, никто не мог сказать.

Другие прибегали к более известным средствам - мастыркам . В руку или ногу пропускали иглу с ниткой, обильно смоченную слюной. Через день-другой пораженное место становилось багровым и процесс заражения грозил перейти в тяжелую форму. Таких "мастырщиков" обычно оставляли на пересылке до обретения ими состояния, позволяющего двигаться. Некоторые удивляли пришитыми к голому телу пуговицами, вскрытыми венами. Главная цель в таких случаях достигалась - отстранение от дальних этапов на Север, они оседали в ближних лагерях, где условия жизни были менее суровы и можно было "кантоваться" за счет других. Бунт уголовников

В мой вторичный приезд в Воркуту летом 1950 года произошло необычное событие. Уголовники центрального пересыльного пункта решили "гульнуть" в женской зоне. В этот год мужские и женские зоны были разделены колючей проволокой, но это не смущало бандитов. Убрав внутренний надзор, они устроили пьяное гульбище в женских бараках. Утром, когда военизированная охрана попыталась навести порядок силой, ей этого сделать не удалось. Пьяные, безоружные бандиты вытеснили краснопогонников за проволоку. Вакханалия продолжалась, вызвав испуг начальства. Срочно потребовали принять решительные меры от руководства ВОХРы. Бандитов нужно было изолировать, хотя сделать это было непросто. К пересылке подогнали вагоны-краснухи с собаками и автоматчиками. Блатных с трудом собрали на плац и заставили раздеться донага. В таком виде, поодиночке, их сопровождали в вагоны, а затем приносили тщательно обысканную одежду, чтобы в вагон не попало колющее, пилящее, режущее.

Ссылки: