Лысенко начинает борьбу с генетикой

Лысенко быстро понял, что в вопросе выведения сортов столкнулись две разнонаправленные силы, и решил, что надо ввязаться в этот спор. Попав в одесский Институт генетики и селекции , он оказался в среде одновременно и знакомой и новой. Он и ранее крутился среди селекционеров, даже сам попытался создать сорт томатов, но из этой его первой затеи ничего не вышло. А в то же время он видел, какими нехитрыми на сторонний взгляд были действия селекционеров, с утра до темна пропадавших на полях, что-то высматривающих, скрещивающих, отбирающих, вглядывающихся с пристрастием к вроде бы одинаковым растениям и ждущих, что вот-вот появятся чудесные комбинации и тогда... Тем, кто бывал в этом кругу, так знакомо жгучее чувство ожидания, эта страстная надежда на успех - на чудо-колос, на рекордную урожайность, на невиданные доселе свойства. Не мог не видеть этого и Трофим, и его пылкая натура не могла не трепетать при мысли, что и ему ведь не заказано ждать такого чуда, ведь и ему может улыбнуться удача - и тогда ЕГО сорт не только станет приносить людям пользу, тогда ОН докажет этим спорящим ученым, что правда на стороне смелых и ищущих.

Загоревшись мечтой, Лысенко снова проявил нетерпение. Уже в конце 1932 года он объявил в институте, что берется вывести сорт за срок, установленный постановлением ЦКК-РКГИ . Но приветственных возгласов он от сотрудников Института не услышал. Институт был воспитан на иных - научных традициях. В течение многих лет директор института академик А.А. Сапегин старался поставить селекцию на научную основу, поелику возможно устранить фактор чуда из работы, вести селекцию планово, на твердых основах законов генетики, что особенно существенно для работы с частично стерильными растениями. Сапегин едва ли не первым в мире начал применять для получения новых форм рентгеновскую установку, не мешкая, купил нужное оборудование и начал его широко использовать ( 2_20 ).

Он же перевел все скрещивания на базу так называемых чистых линий - наследственно однородных растений, ряд лет до этого размножавшихся близкородственно и потому освободившихся от свойств случайных, исчезающих при дальнейшем размножении. Генная структура чистых линий проявляла себя далее стабильно, и это снимало необходимость следить еще и за тем, как будут расщепляться признаки у исходных линий, включаемых в скрещивание. Андрей Афанасьевич прекрасно разбирался и в других законах генетики - науки молодой, но бурно развивающейся, насыщенной математическими выкладками, требовавшей больших знаний и непрестанного слежения за такими факторами, о которых еще лет 10-15 тому назад никто из селекционеров и не задумывался. И, конечно, Сапегин не только сам знал генетику и считал ее главной опорой для селекционера, но и от своих сотрудников требовал овладения сю, чтения научной литературы - и не только отечественной, но и заграничной.

Ссылки: