Вавилов Н.И. способствовал взлету Лысенко

Ценность каждого из рассмотренных Вавиловым направлений была неодинаковой, но все-таки каждое из них нечего было и сравнивать с пока еще никак неапробированной яровизацией . И, тем не менее, Вавилов выделил ее в особый раздел доклада и превзошел в превосходности высказанных оценок всех ученых, говоривших или писавших о яровизации раньше.

Можно только диву даваться, когда читаешь речь Вавилова с такими словами:. "Особенно интересны...работы Лисенко, который подошел конкретно к практическому изменению позднеспелых сортов в раннеспелые, к переводу озимых сортов в яровые. Факты, им обнаруженные, бесспорны и представляют большой интерес... Опыт Лысенко показал, что поздние средиземноморские сорта пшеницы при специальной предпосевной обработке могут быть сделаны ранними в наших условиях. Многие из этих сортов по качеству, по урожайности превосходят наши обыкновенные сорта...нужна немедленная упорная организационная коллективная работа, чтобы реализовать интереснейшие факты, установленные Лысенко" ( 1_89 ).

Конечно, от таких слов у любого человека могла закружиться голова, но Лысенко уже вполне свыкся с ролью победителя. Его выступление было самым деловым на совещании. Вряд ли даже Н.И. Вавилов мог предположить, что в центре внимания участников совещания окажется вовсе не его вводный доклад, а выступление начинающего ученого. Как говорилось в отчете о совещании, Лысенко начал с того, что "горячо протестовал" против "слишком упрощенного представления о его работе как о попытке добиться весеннего посева озимых яровых культур" ( 1_90 ). Он претендовал уже на то, "что им развита особая теория изменения свойств любых культур - и озимых, и яровых, и не только пшениц, но и вообще любых.

"Слово яровизация понимается почему-то по-разному, - продолжил он.

- Эта теория - несмотря на новизну (появилась она в 1929 г.), успела уже "устареть". В громадном большинстве случаев ей приписывают очень узкое значение: плодоношение озимых хлебов при весенних посевах" ( 1_91 ).

Он поговорил еще некоторое время о всяких теоретических материях, затем рассказал о том, что призывает воздействовать холодом не только на пшеницы, остановился на необходимости поиска сортов, лучше всего отвечающих на холодовое проращивание, разграничении процессов роста и развития, а затем ошеломил присутствующих: сказал, что благодаря изменению всего одного фактора - температуры, ему удалось увеличить урожайность азербайджанских пшениц, высеянных в Одессе, сразу на СОРОК процентов!

Больше никаких цифр в докладе приведено не было - и это тоже было существенным моментом выступления, которое свидетельствовало, какой он тонкий психолог. Главное было сказано - без излишнего шума и ненужных словоизлияний. Одна цифра говорила больше, чем сто цифр.

Остановился он еще на одном вопросе, вряд ли тогда привлекшим чье-то внимание, но для нашего будущего рассказа существенном: он заверил присутствующих, что не посягает на нечто большее, чем на простое уточнение одного из частных вопросов физиологии растений.

Спору нет, следовало из его выступления, благодаря этому уточнению удалось резко поднять урожайность пшениц, что правда - то правда. Есть также надежда увеличить урожаи и других культур. Но устои науки от этого не пошатнутся и отмене не подлежат. Говоря об этом, Лысенко опять проявил изрядную мудрость, когда облек свои слова в форму полемики с какими-то неназванными им оппонентами, слишком, дескать, вольно обращающимися с его теорией. Если даже таких черезчур радикально мыслящих оппонентов и не было, то все равно эффект от такого полемического приема получался солидным: - они, радикально мыслящие, палку перегибают, а я - нет, я на земле стою, излишними надеждами не обольщаюсь и даже готов с радикалами поспорить: "Может получиться такое впечатление, с которым мне постоянно приходится вести борьбу: противопоставление метода яровизации методу селекции, так думать нельзя. Никаких противопоставлений нет. Наоборот, яровизации без генетики и селекции не должно быть ... ... Метод яровизации дает возможность использовать гены, и в этом его основное значение" ( 1_92 ).

Эти слова о росте, развитии, генетике, генах были важными (мы увидим, что он вскоре изменил позицию и перешел к неприятию генетики и генов вообще), но повторю еще раз: не они составили ядро его выступления в глазах присутствующих и прежде всего Яковлева . Как уже отмечалось, решающим стало заявление о том, что с помощью предложенных им методов можно почти удвоить урожай! Это было главным - ПОЧТИ УДВОИТЬ!

Другим важнейшим моментом было то, что никто из ученых, и прежде всего Вавилов и Мейстер, без сомнения понимавших несерьезность залихватского утверждения агронома Лысенко (просто невозможно представить, чтобы они этого не понимали; этого, как говорится, невозможно себе представить, потому, что представить это невозможно), не возразил против лихачества, никто не спустил на грешную землю оторвавшегося от правды-матки творца теперь уже "теории" яровизации. Это было непростительной ошибкой, расплачиваться за которую пришлось уже и на этом совещании и много лет

Обратите внимание: он опять называет свою работу "теорией", хотя и сетует, что ее понимают по-разному. Последним замечанием он против своей воли показывал, то "теория" была сырой, недообработанной, раз строгости в обосновании центральных ее положений не было, и раз ученые по-разному понимали смысл яровизации.

Цифра об удвоении урожая засела в памяти наркома и его подчиненных не сегодня, но впервые ученые высочайшего ранга собрались вместе с нар- коматскими чиновниками и не дали отпора в решающем вопросе, не поняли, что они молчанием своим подкрепили фальшивые векселя. Это был решающий час в судьбе науки российской, и час этот ученые проморгали. Ведь такая цифра гипнотизировала. Она становилась мерилом вклада любого ученого в процветание народа.

То, что официальный лидер биологии и агрономии, Президент ВАСХНИЛ Вавилов говорил в это самое время о ТЕОРИИ Лысенко как о важнейшем вкладе в науку, только укрепило впечатление огромности научного подвига скромного агронома.

Поэтому Яковлев уже в первый день совещания дал ясно понять, что теперь на фоне достижения Лысенко ни молодым, ни старым ученым не удастся спрятаться за общие фразы, за туманные формулировки обоснований будущих положительных сдвигов благодаря их теоретическим и экспериментальным упражнениям. Сделал он это в тот момент, когда речь зашла о возможности сокращения сроков выведения новых сортов в 3-4 раза .

Ссылки: