Хопры

Утром. Мы на вокзале. На Таганрогский фронт. Ждем состава. На платформе публика. Добровольцы поют, и гулко разносится припев:

Так за Корнилова!

За родину! За веру!

Мы грянем громкое "ура!" Кончили песню.

"Князь! Князь! Наурскую! Наурскую! Просим!!" Все расступаются кругом, поют, хлопая в ладоши, а красивый мингрелец, князь Чичуа , несется по кругу в национальном танце...

"Браво! Браво!" - аплодисменты. Подали состав. Шумно садятся в вагоны. Некоторых провожают близкие... Около нашего вагона подп. К-ой . Его провожает молодая женщина с добрым, хорошим лицом. Она плачет, обнимает и крестит его. Сели. Едем... ст. Хопры. Здесь фронт. На путях несколько поездных составов: классные вагоны - штабов, товарные - строевых, площадки с орудиями. Командует участком гв. полковник Кутепов . Людей, как всегда, очень мало. На позиции - Георгиевский полк . В нем восемьдесят солдат и офицеров. Зато штаб полный: командир, помощник, адъютант, зав. хозяйством, командир батальона, начальник связи и др. Мы стали резервом. Мороз сменился оттепелью. Капает сверху, под ногами грязно. В товарных вагонах - холодно. Раньше стоявшие здесь рассказывают:

"Вчера бой был, сильный, понесли большие потери, но отбили и даже пленных взяли..."

"Там на станции сестра большевистская, пленная, и два латыша",- говорит, влезая в вагон, прап. Крылов.

"Где? Где? Пойдем, посмотрим!" - заговорили...

"Ну их к черту, я ушел... Ну и сестра,- начал он,-держит себя как!" -

"А что?"

- "Говорит: я убежденная большевичка... Этих латышей наши там бить стали, так она их защищает, успокаивает. Нашего раненого отказалась перевязать..."

"Вот сволочь!" - протянул кто-то.

"Пойдемте посмотрим".

- "Да нет, их в вагон приказано перевести".

Часть вылезла из вагона и пошла к станции. Немного спустя ко мне быстро подошел шт.-кап. кн. Чичуа: "Пойдемте, безобразие там! Караул от вагона отпихивают, хотят сестру пленную заколоть"... Мы подошли к вагону с арестованными. Три офицера, во главе подп. К., и несколько солдат Корниловского полка с винтовками лезли к вагону, отпихивали караул и ругались: "Чего на нее смотреть... ея мать!.. Пустите! Какого черта еще!" Караул сопротивлялся. Кругом стояло довольно много молчаливых зрителей. Мы вмешались.

- "Это безобразие! Красноармейцы вы или офицеры?!" Поднялся шум, крик... Бледный офицер, с винтовкой в руках, с горящими глазами, кричал князю:

"Они с нами без пощады расправляются! А мы будем разводы разводить!"

- "Да ведь это пленная и женщина!"

- "Что же, что женщина?!

- А вы видали, какая это женщина? как она себя держит, сволочь!"

- "И за это вы ее хотите заколоть? Да?"

Крик, шум увеличивался... Из вагона выскочил возмущенный полковник С., кричал и приказал разойтись. Все расходились. Подп. К-ой шел, тихо ругаясь матерно и бормоча: "Все равно, не я буду, заколю..." Я припомнил, как его, плача, провожала и крестила женщина с добрым, хорошим лицом. Солдаты расходились кучками. В одной из них шла женщина- доброволец... Они, очевидно, были в хорошем настроении, толкали друг друга и смеялись.

"Ну, а по-твоему, Дуська, что с ней сделать?" - спрашивал курносый солдат женщину-добровольца.

"Что? - завести ее в вагон да и... всем, в затылок, до смерти",-лихо отвечала "Дуська" (Позднее, по приказу командующего, эту доброволицу, "Дуську", женщину типа городской проститутки, в одной из кубанских станиц подвергли телесному наказанию за присвоение офицерской формы. (Примеч. авт.). Солдаты захохотали.

Ссылки: