Ландау в Бакинском университете

Источник: Бесараб М.Я.

В 1922 году Лев успешно сдал экзамены в Бакинский университет . Он был зачислен на физико-математический факультет, сразу на два отделения - математическое и естественное. Его очень интересовала химия, но после первого же семестра он ушел с естественного отделения, поняв, что физика и математика ему больше по душе.

Первокурсник Ландау был моложе всех в университете. Вначале это его чрезвычайно угнетало. Проходя по коридарам, он поднимал плечи и наклонял голову: ему казалось, что так он выглядит значительно старше.

Льва сразу же захватила студенческая жизнь. К учению студенты относились серьезно, разгильдяйство было не в моде. Пришел учиться - учись, не хочешь - уходи. Многие работали и учились. Лицам непролетарского происхождения стипендию не выплачивали.

В год поступления Льва в университет на первый курс физико- математического отделения было принято восемнадцать студентов, в следующем году - на шесть человек больше. Студенты-математики щеголяли в форменных фуражках дореволюционного образца. Исключение составлял Ландау, у которого была вышитая восточная тюбетейка. Он был рассеян, забывал снимать ее в аудитории, за что получал замечания. Для собственного спокойствия он решил не надевать тюбетейку и чаще носил ее не на голове, а в кармане.

Держался Ландау очень скромно, всегда готов был выручить товарища: решить контрольную, подсказать на экзамене. Но все же он выделялся среди студентов, хотя и не стремился к этому. Это началось вскоре после поступления в университет. Однокурспикам Ландау особенно запомнилась лекция профессора Лукина , на которой Лев задал лектору какой-то вопрос.

Лукин долго думал, прежде чем ответить Ландау на его вопрос. В аудитории стало очень тихо, все сидели, боясь шелохнуться. Лукин попросил Льва подойти к доске. Вмиг доска покрылась математическими знаками. "Китайская грамота," прошептал кто-то. Лукин и Ландау начали спорить. И вдруг студенты догадались: прав Ландау! Лицо у Льва было серьезное и сосредоточенное, у Петра Петровича - взволнованное и немного обескураженное. Ландау написал вывод и положил мел. Лукин улыбнулся и, наклонив голову, громко сказал: "Поздравляю, молодой человек. Вы нашли оригинальное решение".

Лев смутился. От неловкости он не знал куда деваться.

С этого дня гроза отделения - профессор Петр Петрович Лукин, встречая студента Льва Ландау, всегда здоровался с ним за руку.

Лев сдал все дисциплины, которые читал в Бакинском университете Лукин, входящие в программу обучения первого, второго, третьего и четвертого курсов,- от аналитической геометрии до теоретической механики и теории упругости.

Лукин несколько афишировал свое расположение к способному студенту. Возможно, в этом одна из причин уважительного отношения к Ландау его однокашников. Они всегда называли его Львом Давидовичем.

Большим авторитетом пользовались ассистенты профессора Лукина - швед Борис Акселевич Викберг и армянин Ашот Моисеевич Тер-Мкртичан. Они великолепно знали свое дело и передали студентам благоговейное отношение к математике: с первого курса студенты усваивали, что математика - королева наук.

У математиков было свое научное студенческое общество - Матезис . Чем только там не занимались! Чтобы поступить в Матезис, необходимо было представить рекомендации двух его членов, так что сюда попадали лучшие из лучших. В Матезисе царил дух свободы и преклонения перед талантами, для Матезиса неважно было - студент ты или преподаватель, была бы только, как говаривали в старину, искра божья.

Именно в этом студенческом обществе и состоялись первые выступления Ландау. Блестящим лектором он стал много позднее. А Ландау-студент лектор был неважный - слишком уж не уверен в себе. Но логичность его выводов и необыкновенная ясность мысли, равно как и подкупающая искренность, располагали к нему слушателей. Особенно удался Льву доклад на собрании Матезиса, посвященном завершению издания пятитомного курса физики Ореста Даниловича Хвольсона . В середине выступления Ландау обрел уверенность и силу - в этом ему помогла реакция слушателей - и закончил свою речь под восторженные аплодисменты. Даже преподавателям нечего было добавить к выступлению студента - так полно он охарактеризовал и личность автора, и его огромный труд. Ландау не упустил из поля зрения еще одно важное событие - выход в свет "Молекулярной физики" А.Ф. Иоффе . Оценка его была высока. "Это новое слово в физике",- говорил он.

Приятели часто советовались с Ландау о самом важном. Однажды после лекции к Льву подошел его однокурсник Александр Бунин.

"Лев Давидович, прошу вас, скажите, как бы вы поступили на моем месте,- сказал он.- Не знаю, как быть Я ведь мечтал о медицине, видел себя лекарем. А на медицинский факультет меня не приняли: там ограничен прием лиц непролетарского происхождения. Продолжать ли мне учиться на математическом отделении или пытаться поступить па медицинский факультет?"

Они спускались к Приморскому бульвару, который находился в трех кварталах от университета,- любимому месту прогулок универсантов. Ландау взглянул на Бунина с изумлением.

-Неужели вы не понимаете,- ответил он,- что математик из вас не получится - выйдет ли из вас врач, не мне судить. Но если у вас возникли сомнения, то чем скорее вы оставите наш факультет, тем лучше. Для математики, как и для медицины, надо родиться.

Лев говорил громко, не пытаясь смягчить резкость своих слов. Бунин молчал... Потом он схватил руку Ландау и крепко пожал ее:

"Спасибо, большое спасибо! Теперь я, по крайней мере, знаю, что мне тут делать нечего! Уеду, непременно уеду! Страна такая огромная, устроюсь!

Он был рад, что покончил со своими сомнениями. Несколько лет спустя Ландау узнал, что мечта Бунина исполнилась, и это очень обрадовало его.

Выступления на собраниях Матезиса и блестящие ответы на экзаменах сделали Ландау приметной фигурой в Бакинском университете. Но все же он перевелся в Ленинградский университет . В те годы Ленинград был научной столицей Советской России.

Ссылки: