Макинский и Штейн - преподаватели немецкого языка в кпг

Преподавателем немецкого языка был у нас известный в Киеве учитель Макинский. Он был высокого роста, блондин, с курчавыми волосами и имел благовидный вид. Он выглядывал, что называется, борцом - сильным, мускулистым человеком. Он носил из тонкой и мягкой кожи сапоги и ступал твердо, тяжеловесно. Все мы говорили о нем, что он "человек с весом", т.е. начинающий полнеть. Он учился в Дерптском университете и был "ein alter Bursch"(еште хорошо и чувствуйте себя хорошо)  , любил очень пиво, любил и ценил свои победы на рапирах и всегда был счастлив в поединках. Он любил бороться по-французски и по- английски (бокс), но при этом не уважал бокса и говорил всегда, что боксеры - ненавистные мясники. Во время своего дежурства, после обеда, он очень много ходил взад и вперед по длинной анфиладе классных комнат, в продолжение часа, а затем садился в кресло, выпивал кофе и дремал, понемногу всхрапывая. Он строго наблюдал, чтобы уроки немецкого языка были хорошо усвоены учениками. В младших классах ему это удавалось, но когда ученики переходили в старшие классы, он ставил "1", "2" и "3" тем, которые в меньших классах учились на "5". Начальство вообще везде мало обращало внимания на французский и немецкий языки. Если Макинский ставил ученику "3", то это означало, что ученик может обедать; Макинский ему говорил: "essen Sie ganz gut und fü ;hlen Sie sich recht gut" . Тем из великовозрастных, которые сидели по 4 года в одном классе, он ставил, для очистки совести, единицы и даже нули.

Макинский говорил всегда: "чтобы быть дворянином, нужно быть богатым и знать хорошо немецкий язык". Плохо знающим он говорил: "Sie haben vergessen, Sie die Buchstaben ausse-hen, вас надо постегать розгами, und man muss Sie gut auspeitschen" (вы проглядели букву Выпороть!) .

Макинский был очень рад, когда через Киев проходили войска в Севастополь и великовозрастные учени-ки 3-го класса поступили в ряды этих войск. "Это и есть ваше настоящее призвание", - постоянно говорил он им. Макинский любил только тех учеников, которые, поступая в гимназию, уже умели правильно говорить и писать на обоих языках, и ставил им хорошие баллы; такими учениками были обыкновенно поляки. Макинский очень любил рассказывать о своей дерптской студенческой жизни и показывал шрамы на лице, плечах и груди - следы поединков; в подтверждение того или другого удачного применения им самим выдуманного способа борьбы, он вставал и делал различные движения, показывал на деле свои знания в борьбе, при этом приходил в азарт, стучал кулаками, и его мускулы на руках показывали, какой громадной силой он обладал; все это он проделывал обыкновенно без вицмундира. Выходя с нами на прогулку, он всегда одевал безукоризненно изящное пальто и такую же шляпу - цилиндр. Он широко шагал по тротуарам киевских улиц, так что мы за ним не поспевали, и только стоны детей заставляли его образумиться и умерить свои шаги; он оборачивался тогда лицом к детям и отбивал такт ногами назад. Любимыми его ругательствами были: "ach du alter Pelz, der eine ist von Stroh und der andere ist ebenso", или: "ach du alter Naseweis" ("Ах ты, старая шкура - кто-то у нас из соломы сделан и другой - такой-же", Ах ты, старая выскочка!") . Он знал хорошо гимнастику и, чтобы показать свою силу, брал по пяти мальчиков на каждую руку и встряхивал их; то же самое проделывал он и с десятью старшими учениками; потом ставил себе на каждую ладонь по одному малышу и делал с ними гимнастику, а они ужасно боялись и кричали, думая, что сейчас упадут. За год до смерти Макинского я был у него. Он мне очень обрадовался; был он уже очень слаб - ему было тогда около 80 лет. В Киеве у Макинского был пансион из 40 человек; у него в пансионе немецкий язык процветал. Ученики его пансиона жили у него по-семейному: обедали за двумя столами, по 20 человек за каждым; жена его и родственница разливали суп, а ученики вели себя "sehr famos artig" (на славу, учтиво) и удивительно спокойно.

Другой преподаватель немецкого языка и, вместе с тем, надзиратель был (не помню точно фамилии), кажется Штейн. Это был очень толстый, круглый немец, держал себя степенно, мало говорил, может быть, потому, что плохо выговаривал слова по-русски. Штейн никогда не выходил из себя, не ругался и не давал воли рукам, боясь, вероятно, как-нибудь затрещиной обидеть дворянина. Он настойчиво требовал от учеников, чтобы они отчетливо и громко произносили слова переводов из Seidensticker (немецкое руководство), твердо знали правильные и неправильные глаголы и медленно и с выражением читали по-немецки стихотворения и басни, и на каждом шагу поправлял выговор слов. В рекреационное время, когда он был дежурным надзирателем, он прибегал к нагляд-ному способу обучения, для того чтобы дети лучше запоминали немецкие слова; он брался за стул и говорил: "Das ist ein Stuhl". Дети, усмехаясь, говорили, что немецкий язык очень похож на русский, только слова выговариваются мягко, и прозвали Штейна "Der Stuhl"; говорили, например, так: "Der Stuhl ушел", "Der Stuhl пьет кофе" и т.д. Маленьких учеников своих классов он знакомил с немецкими названиями предметов, находящихся в комнате, строго наблюдая за правильным употреблением определенного и неопределенного членов, с названием одежды, белья, употребляемых в пищу продуктов (масла, сахара и т.д.), с названием экипажей, животных, цветов и прочее. С учениками 3-го пансиона - "хуторянами" он особенно старательно занимался, и благодаря прекрасному преподаванию Штейна дети любили немецкий язык и многие получали хорошие отметки. Штейн занимался в младших классах, а Макинский в старших, и когда к последнему переходили ученики Штейна, он очень удивлялся познаниям их и тому, что только "хуторяне" - ученики 3-го пансиона продолжали хорошо заниматься по- немецки: хорошо писали сочинения и диктанты. Впоследствии Штейн занимался и в старших - 4-м и 5-м классах. Немецкие сочинения состояли в том, что ученики должны был писать письма к родным и товарищам; давались также темы по истории русской и всеобщей. Иноземцев полюбопытствовал узнать, какие важные исторические события описываются по-немецки учениками старших классов. Сначала он подшучивал над слишком краткими изложениями того или другого события, но когда прочел сочинения на немецком языке: "Причины войны греков с Троей", "В чем состояла деятельность царей Рима Нумы Помпилия и Сервия Тулия", "В чем заключается разница законов Ликурга и Солона", то перестал смеяться и, встретившись раз в коридоре с Макинским, пожал ему руку и сказал по- немецки: "прекрасна ваша метода и цель преподавания; для усвоения немецкого языка вы заставляете учеников в сжатой форме излагать усвоенное уже по другим предметам".

Иные учителя, относившиеся к ученикам грубо, читавшие свои лекции - как будто отбывали барщину и не заботившиеся о том, чтобы ученики хотя бы порядочно знали их предметы, ругали и поносили Иноземцева и его сподвижников. Штейн любил прогуливаться тихо: ходит, бывало, ходит, вдруг остановится и, как будто отдыхая, заговорит с нами; из его разговоров мы узнали, что он любит поесть и очень любит кофе. Когда мы уезжали домой на летние каникулы, то Штейн напутствовал нас многими полезными советами. Он убеждал нас не оставаться все время без дела, а заниматься всегда каким-нибудь полезным делом; например, рассматривать состав почвы и ее удобрение, узнавать, чем отличается огородная земля от другой, какая должна быть ее обработка и удобрение и когда она может давать хорошие доходы и обильные урожаи; советовал нам наблюдать за дождевыми червями, на вид такими противными, а на самом деле очень полезными в деле удобрения почвы; не убивать понапрасну маленьких птичек, которые приносят нам очень много пользы, истребляя во множестве разных вредных насекомых; не преследовать лягушек, так как они тоже уничтожают вредных насекомых - мух, комаров и др.; по крику зеленых лягушек, которые сидят на деревьях, угадывать ту или другую погоду, какую придется пережить в следующие дни; не отбирать у птичек яиц, не лишать их этой бесцельной жестокостью птенцов; наблюдать за ласточками и грачами, которые точно указывают время, когда к нам приходит весна; наблюдать за болотной дичью, но не убивать ее; пить много молока, так как оно полезно для здоровья, а в особенности парное; наблюдать за пчелами и насекомыми, дружить с пасечниками, не бояться пчел, только не дразнить и не беспокоить их в улье и т.д. И много других хороших и полезных советов давал нам Штейн; советовал как удить рыбу; учил нас отличать по крику пугача от совы, которая по ночам истребляет маленьких птичек, а потому и сама заслуживает истребления; говорил нам о кукушке - этой "бродячей цыганке", не имеющей гнезда, и т.п.

Когда узнал Девьен , какую пользу своими рассказами приносит Штейн, ему, как естественнику, он очень благодарил его и отзывался о нем хорошо.

Ссылки: