Рашида Краснова. Холодная оттепель (о Мотовилове Г.И.)

Осенью 1945-го в Москве возобновила свою деятельность знаменитая Строгановка - художественное училище, основанное в 1825 году графом Строгановым. Шел первый послевоенный набор. Было много фронтовиков. Здесь на вступительных экзаменах на отделение монументальной скульптуры и встретились эти трое. Худой, в потрепанной офицерской шинели, прихрамывавший и опиравшийся на палку, старавшийся держать в кармане плохо сгибавшуюся после ранения руку - Владимир Лемпорт , сын русской дворянки и обрусевшего француза, чьи предки появились в России еще задолго до революции. В свое время Сергей Лемпорт занимал довольно высокое положение в правительстве Советской Туркмении . Вадим Сидур тоже ходил в шинели. Только Николай Силис , выглядевший подростком, не успел повоевать - ему было всего семнадцать. Перед самой блокадой в Ленинграде мать Екатерина Сергеевна успела втолкнуть Колю чуть ли не в последний поезд, довезший его до Вышнего Волочка , под которым стоял приютивший мальчика на четыре года дедовский дом - родовое гнездо Мельниковых . Екатерина Сергеевна пережила блокаду. Отца же, латышского стрелка Андрея Силиса , арестованного по ложному доносу и осужденного по статье 58-10, расстреляли в 1941-м. Лемпорт был на шесть лет старше Силиса. В мирной жизни это чепуха, но тогда, при фронтовой бывалости Лемпорта и ордене Красной Звезды за Сталинград, который ввинчивался по праздникам в лацкан единственного пиджака, такая разница в возрасте была ощутимой.

От постоянного недоедания юный, тоненький Силис временами становился воздушным. Как у Арсения Тарковского: "Я, может быть, воров московских был бесплотней?" У большинства студентов не было ни жилья, ни целых башмаков, ни еды. Друзья поселились в общежитии Строгановки, которое находилось в подвале старого дома возле Третьяковской галереи. Делились последним куском хлеба, а если выдавался лишний, то Лемпорт отдавал его другу на поддержание растущего организма. Но стоило им оказаться в скульптурной мастерской, мигом забывались и рваные ботинки, и голод. Их учителем был заведующий кафедрой скульптуры Георгий Иванович Мотовилов . В своем видавшем виды вигоневом свитере и стоптанных бурках он казался им полубогом. Произносил необыкновенные, зажигательные речи: "Будем заниматься настоящим монументальным искусством! Скульптура - это не ползание по поверхности, а сложный процесс вхождения одного объема в другой". Мотовилова чуть было не обвинили в космополитизме, но ученики, в том числе и Силис с Лемпортом, отстояли его. Потом Георгий Иванович стал профессором и даже лауреатом Сталинской премии, купил наконец габардиновое пальто и серый берет. Но для учеников он оставался прежним Мотовиловым, сделавшим многое для строгановцев того выпуска.

"Он приучил нас работать, не считаясь со временем, раскрыл нам принципы рельефа и приемы декоративности, отучил от аллегорических композиций, пошлой виньеточности и слащавости", рассказывал о нем Лемпорт. "Это был настоящий русский интеллигент, яркая личность".<...> Журнал "Уфа", июнь 2006 г.