Отношение "любимого внука" В.П. Некрасова к бабушке и летний отпуск

И еще один штрих, про отношение "любимого внука" к бабушке: "Когда мама была еще жива и так уже обожала Вику, я сказала ему: "Завтра мамино восьмидесятилетие, будь дома!" - "Хорошо". После завтрака ушел из дома, все утро бегал, искал какие-то удочки для своего приятеля, пришел, пообедал и, как только к маме стали сходиться гости, ушел на весь вечер. Это было в 1937-м году, но когда я это вспоминаю, испытываю острую боль. А то, что последние годы маминой жизни он не жил дома?! Ну, бог с ним, он все-таки дал радость и маме, и Зине. Как бы пуста была их жизнь, если бы после смерти Коли не было Вики".

Уволенная с железной дороги за отказ "ехать туда, куда раньше посылали только самых тяжких политических преступников" З.Н. Некрасова вскоре подыскала себе новое место работы, и жизнь, вроде бы, стала налаживаться. Вот о чем писала А.А. Мотовилова в Лозанну летом 1935-го:

Дорогая моя Верусенька! <...> Я уже хочу здесь опять хлопотать о рарешении на выезд, не дожидаясь поездки в Москву, где, может быть, и не удастся увидеть [ Екатерину] Пешкову , на которую возлагала последние надежды [по получению ходатайства на выезд за границу]. Мы так и не решили до сих пор, куда поедем отдыхать <...>.

<...> Зина с 1 июля берет отпуск, и мы до сих пор не решили, куда поедем. Думали, в Пермь на Волгострой, куда нас приглашают одни наши знакомые. Хотели проехаться по Каме, а потом заехать и в Симбирск, вспомнить старину и посмотреть, во что обратился этот город. К сожалению, никого из знакомых там уже, вероятно, нет. Кроме Петиной жены, с которой мы не знакомы. <...>Зина очень радуется на поездку по Волге и Каме, я же боюсь, что это будет утомительно. Но так как поговаривают, что скоро железнодорожникам отменят бесплатные билеты, то надо воспользоваться этой последней возможностью проехаться на дальнее расстояние. А там будет что будет. Самое худшее - это просидеть лето дома, при нашей уплотненности и отсутствии воздуха. Когда у нас было две комнаты, мы могли устраивать у себя хоть маленький сквозняк, а теперь сидим и обливаемся потом. Вика уже вторую ночь спит на балконе, а я по несколько раз на день обливаюсь холодной водой.

<...> Может быть, вместо севера мы просто в наш любимый Крым поедем.

<...>Дорогой Николай Алексеевич. Мы уже десять дней как выехали из дома, и я уже скучаю о нем. <...> Но сейчас, в восемь часов вечера, мы уже получили письма из Киева и думаем двинуться дальше, в Симбирск или же прямо в Нижний, если не будет прямого сообщения между Пермью и Симбирском. Чтобы узнать об этом, едем завтра в Пермь (из Левшина) и уже сразу заказываем билеты туда или сюда.

Очень хочется повидать еще раз родные места, но если не удастся, поедем прямо домой через Нижний и Москву. <...> В Москве мы пробудем недолго. Может быть, найдем кого-нибудь - поручиться за меня, чтобы попробовать опять счастья поехать за границу. В Киеве, перед отъездом теперь я опять была в иноотделе, чтобы подать прошение о выезде, но там сказали мне, что прежде всего надо иметь разрешение Швейцарии на въезд. И потому буду Вам очень благодарна, если Вы мне таковое выхлопочите, т.к. прошлогоднее уже не годится. <...> Очень бы мне хотелось еще повидать Вас вскоре, а то очень я уж стареюсь. А теперь я еще раз хотела Вас поблагодарить за двойную присылку посылки и августовских денег.<...>

Вика с товарищем собираются в Сванетию и, может быть, куда-нибудь поднимутся, если не на самый Эльбрус, то на какую-то часть его. Пока загоняют всяческими способами деньгу. Позируют в киносъемках, берутся за какие-то чертежи, оформления. До октября они свободны, а потом примутся за дипломную работу, не знаю еще, на какую тему. К январю должны будут защищать ее.

Как видно из письма Алины Антоновны, они к 1935-му уже были " уплотнены ", в связи с переездом правительства Украины из Харькова в Киев, до одной комнаты (возможно, это было временное явление, по крайней мере, С.Н. Мотовилова вспоминала потом про две оставшиеся из шести комнаты)!