Когда библиотекари умирали от голода, Мотовилова С.Н. добилась помощи заграницы

В 1922-м, когда интеллигенция, прежде всего библиотекари, элементарно вымирала в Киеве от голода уже при большевиках, С.Н. Мотовилова обратилась с призывом о помощи к незнакомому ей тогда лично Н.А. Рубакину (директору Institut International de Psychologie Bibliologique ), в Лозанну :

"Милостивый государь, пишу Вам по просьбе моих товарищей по работе. Дело в том, что в последнее время все чаще и чаще приходят из-за границы посылки: для ученых, для врачей, для учителей, для всевозможных обществ. Западная Европа идет на помощь русской интеллигенции, материальное положение которой очень тягостно. Забыли и, вероятно, забудут одну группу работников, материальное положение которой, может быть, самое тягостное: я имею в виду библиотекарей. <...> В частности, я могу сейчас говорить о работниках Дорожной Центральной библиотеки Юго-Западной ж.д. Начиная с октября месяца 1922 года они не получают никакого пайка (ни пищевого довольствия) - как все другие служащие, жалование получают нерегулярно и в таком ничтожном размере, что смешно о нем говорить. Зимой наиболее здоровые ходили по ночам разметать снег на ж.д. путях, чтоб что-нибудь заработать, и утомленные ночной работой приходили в библиотеку, опять в холодное, нетопленое помещение. <...> Меня и просили мои товарищи по работе обратиться куда-нибудь в Америку, в какое-нибудь библиотечное общество с просьбой о присылке посылок. Просили меня просто потому, что я владею английским языком. Но я решила, лучше обратиться к Вам.

<...> К чести начальства должна сказать, что нам не отказывали в деньгах на все расходы. Нет денег только на одно: на оплату служащим. За эту зиму двое служащих заболели туберкулезом и одна сотрудница умерла, некоторые ушли на более выгод-ные службы. Осталось нас двенадцать человек <...>. Нуждаются все, наиболее остро - пять человек"

(остальные, жуткие подробности см. в главке "О жизни в "стране большевиков"" Воспоминаний С.Н. Мотовиловой).

В дальнейшей переписке с Н.А. Рубакиным наша героиня обращалась к нему уже как "Многоуважаемый Николай Александрович" и благодарила его за то, что он так быстро отозвался на ее призыв о помощи: "Результатом Вашего обращения к американцам была присылка в нашу библиотеку за это время 10 посылок АРА , из коих 4 были посланы из Нью-Йоркской Публичной библиотеки, а 6 первых - через г-жу Posen, из Москвы? Кро-ме того пришла Ваша посылка Нансена".

Этот эпизод через четыре десятка лет выглядел так:

"Я написала письмо Рубакину, это было в двадцатых годах. У нас был голод, сыпной тиф, и я ему написала о нуждах наших библиотекарей. У Рубакина тогда училась одна американка, муж которой заведовал у нас АРА. Не прошло и двух недель, как наша библиотека стала получать по шесть АРАвских посылок ежемесячно, а письмо мое (правда без моей подписи) поместили в одном из библиотечных журналов США. Хавкина спросила одну нашу библиотекаршу: "Кто от Вас (в Киеве) это написал?" И та ответила: "Ну, конечно Мотовилова". Но тогда можно было за границей собирать на "помгол" , и Горький собирал, и многие другие. Так началось мое знакомство с Рубакиным".

Правда, не всегда посылки из-за границы доходили, а если и доходили, то оказывались разграбленными. В связи с этим наша героиня вспоминала:

"Вообще я не люблю получать посылок. Когда мама получала из-за границы посылки АРА и затем Торгсин , я ничего из этих продуктов не ела. Как-то мне моя подруга прислала в начале революции из Англии посылку с описью всех вещей. Все было перевернуто, и большая часть выкрадена. Из четырех банок варенья дошла одна, шоколад совсем не дошел. Вещевыми посылками там ведали наши эмигранты. Они были жулики и обменивали вещи. Вера из Швейцарии закажет, например, дорогое пальто в "Лувре", все опишет, а приходит черт знает что. Подкладка из "Лувра" с надписью на подкладке совсем другого фасончика, какой-то дрянной верх! А один раз нам совсем другую посылку прислали, мама ездила ее менять в Москву (железнодорожные билеты у нас были даровые, и я и Зина служили на ж.д.)".

Возможно, что лицензию, подобную Торксиновской имел и упомянутый Лувр (большой магазин в Париже), а эмигранты-мошенники подменивали добротные вещи уже на почтамтах Фин-ляндии?

Своему новому лозаннскому корреспонденту, Н.А. Рубакину С.Н. Мотовилова стала подробно описывать библиотечные дела 1920-х, вот, например, выдержки "политико-социального направления":

"Сейчас стало страшно напирать начальство на "политграмоту", политграмота требуется от всех - и от учащейся молодежи, и от учительского персонала, и от библиотекарей. Библиотекари сейчас не только добровольно, но почти принудительно занимаются на политкурсах, кружках по марксизму и т.д.

Ссылки: