Классон: работа на Центральной электростанции на Раушской набережной

Р.Э. Классон позже вспоминал о работе станции на Раушской набережной в 1898-99 гг. Тогда строго экономились эксплуатационные расходы. Например, один раз члены правления "Общества 1886 г." приехали в Москву из Петербурга (где оно было зарегистрировано) только для утверждения новой должности - аккумуляторщика. Р.Э. Классон с раздражением отмечал, что эти члены правления - немцы - завели привычку (а он иногда был вынужден сопровождать их) вечер перед отъездом в Петербург проводить в излюбленной немецкой колонией в Москве пивной в центре города. Причем сидели в ней, посматривая на часы, всегда до последней, возможной по их расчетам, минуты. Один из артельщиков (младший служащий "Общества 1886 г.") должен был нанимать извозчиков-лихачей и ожидать немцев перед пивной, а второй артельщик - с билетами в руках - встречать их на Николаевском вокзале. фото 056a Р.Э. Классон в служебном кабинете в Москве, 1899 г. Р.Э. Классон в служебном кабинете в Москве, 1899 г. Как утверждал его сын Иван, Р.Э. Классон, имея много деловых знакомых, немцев, сохранив до конца жизни дружбу с австрийцем Эрнестом Ленером, никогда ни с кем в многочисленных петербургской и московской немецких колониях близок не был. Но, добавим от себя, поддерживал тесные деловые отношения с немцами, членами правления "Общества 1886 г." и его служащими. В то же время не можем не привести нелицеприятный комментарий С.Н. Мотовиловой на неизменно захватывающую тему "Классон как человек": "Статью Винтера прочла с удовольствием. О научной одаренности Классона судить не могу. Мне он не нравился. Я не любила социал-демократов [теоретиков]. Не нравилось мне и его [холодное] отношение к тете Соне , не нравилось, что он как-то увлекается буржуазной жизнью. Недавно прочла в своем детском дневнике, как я пишу, что приехал к нам Классон на своем рысаке и увез маму и рассказывал, что был на каком-то банкете (очевидно, как представитель Электрической станции"), уехал оттуда с журналистом из "Московских ведомостей", и тот совершенно пьяный ему рассказывал похабные анекдоты. Для меня все это было противно: и банкет, и "Московские ведомости", и журналист с анекдотами. Все это я презирала" (здесь и ниже - из писем И.Р. Классону, ф. 9508 РГАЭ).

И на эту же, "человеческую" тему: "Классон как директор (или не знаю, кем он там был), получал по два билета во все театры Москвы (надо было смотреть, чтоб свет не мигал, за каждое мигание станция должна была платить что-то городу). Наши у него как-то попросили эти даровые билеты на какой-то спектакль. Классон сказал, что он все билеты отдает своим служащим, а он достаточно зарабатывает, чтоб сам себе купить. Мне это понравилось. Не всякое начальство так делает. Конечно, если бы он был джентльменом, он бы сам купил и прислал нам билеты. Но джентльменом он, по-моему, не был. Но было у него какое-то внутреннее благородство. Я читала в каком-то "Историческом архиве" о Шатурской станции. Там дан немного образ Классона. Мне понравились его письма Ленину, какой-то достойный тон. Очень уж у нас мало теперь человеческого достоинства".

А вот воспоминание С.Н. Мотовиловой, связанное с петербургскими контактами: "Пришли к нам Коробко и Классон и стали звать нас на Острова послушать цыган". Наши: мама , Зина , Вера поехали, но я, конечно, отказалась. Деньги в этот вечер у них швырялись без конца, и не знаю, почему-то, они давали рублевки полицейским на дороге. Нет, не мой это стиль. И Коробко, и Классон очень много зарабатывали. Помню, на каком-то Харьковском заводе Коробко получал 40000 руб. в год".

В другом письме были приведены дополнительные подробности: "Вы не находите, что разница в материальном положении всегда кладет какую-то грань между людьми? Я вспоминаю, как разбогатели тогда Классон и Коробко. Это все было понятно: и 35-франковый костюм, который в Лозанне покупал Классон, и примерка моего платья, когда Коробко давал указания, как лучше поправить, чтоб не казалась такой худой <...>.

Однажды приехал вместе с Классоном, предложили нам отправиться к цыганам на Острова. Поехали мама, Зина и Вера. Я, конечно, не поехала - не мой стиль. У Веры осталось неприятное впечатление от цыган и поездки. Мчались на рысаках, швыряли деньги. Мороз стоял жуткий, и вот почему-то городовым, стоявшим на посту, [Классон и Коробко] швыряли рублевки?.

Ссылки: