Из воспоминаний Ф.А. Рязанова о В.Д. Кирпичникове

<...>Февральскую революцию, как и большинство работников Московской станции, Виктор Дмитриевич принял с энтузиазмом. На одном большом собрании инженеров в помещении Политехнического музея, наряду с другими докладчиками, он выступил с докладом о необходимости интенсификации труда для поднятия промышленности. Октябрьскую революцию он встретил несколько настороженно - боялся, что производство может сильно пострадать, если во главе предприятий будут поставлены недостаточно подготовленные к этому партийные работники. Это ярко выразилось в его поведении, когда в октябре на станцию пришел назначенный партией в качестве ответственного за ее работу большевик Михаил Степанович Радин .

Вместо Р.Э. Классона для переговоров почему-то вышел В.Д. Кирпичников. Когда ему М.С. Радин сообщил о его назначении и потребовал ключи от кабинета, Виктор Дмитриевич в довольно резкой форме сказал, что как заведующий станцией отвечает за ее работу он. При этом вел себя столь вызывающе, что сопровождавшие М.С. Радина молодые вооруженные рабочие, среди которых находились и латыши, хотели взять Виктора Дмитриевича в штыки. М.С. Радин остановил их, а Виктору Дмитриевичу посоветовал не упорствовать и уйти. О назначении М.С. Радина ответственным за работу станции и о посещении им станции рассказано в книге "Октябрь в Замоскворечье" , а о вызывающем поведении Виктора Дмитриевича Михаил Степанович сообщил мне лично летом 1967 г., прибавив при этом, что тогда он, несомненно, спас Виктору Дмитриевичу жизнь, остановив вооруженных рабочих. Не одобряя в некоторых случаях действия большевиков в первое время после Октября, Виктор Дмитриевич тем не менее всегда честно работал, как на станции, так и по гидроторфу.

<...>В 1920 г. Виктор Дмитриевич увлекся боксом. В своей квартире он выделил почти пустую большую комнату, в которой около десятка спортсменов начали заниматься боксом под руководством приглашенного тренера т. Никифорова - ныне члена судейской коллегии по боксу. Совершенно неожиданно в начале ноября 1920 г. на квартиру Кирпичникова являются уполномоченные ЧК и спрашивают Виктора Дмитриевича. Им отвечают, что его нет дома. На вопрос, где же он, ответили, что в доме ВЧК. Оказывается, что бухгалтер ВЧК был любитель винта, и винтеры иногда собирались у него на квартире. Виктор Дмитриевич был там арестован, а на квартире последнего произвели обыск и оставили засаду, которая задержала нескольких случайно зашедших лиц. В тот же вечер были арестованы все участники кружка бокса, и у всех произведены обыски и устроены засады. <...>Оказывается аресты были произведены по доносу легкомысленного и не совсем нормального младшего сына уважаемого инженера-энергетика, профессора Н.И. Сушкина .

В результате хлопот за Виктора Дмитриевича со стороны ряда лиц, в том числе и И.И. Радченко , и после соответствующей проверки все участники кружка через несколько дней были отпущены без каких-либо последствий.

<...>После смерти Серго Орджоникидзе вскоре - а именно 16 марта 1937 г. был вновь арестован В.Д. Переписка и свидания с ним были запрещены, но в течение нескольких месяцев он содержался в Бутырской тюрьме и от его сына и падчерицы принимались для него денежные переводы, причем в двойном размере. Затем прием передач прекратился, и никто из родственников и знакомых ничего о нем не мог узнать. (Потому что В.Д. Кирпичников был расстрелян в сентябре 1937 г., а Г.К. (Серго) Орджоникидзе, как из-вестно, покончил самоубийством в феврале 1937-го. - Примеч. М.И. Классона)

После ареста В.Д. "Турбокотелстрой" был ликвидирован и турбокотел незаслуженно забыт. И только в сороковых годах за границей и несколько позднее у нас стала осуществляться идея блочности установки оборудования. Ряд же других, заложенных в турбокотле идей, таких как снижение расхода на собственные нужды электростанции при помощи регулировки частоты, автоматизация собственных нужд ждут своего осуществления и поныне.

В 1940 г. брат Сергей Дмитриевич Кирпичников обращался с ходатайством о скорейшем пересмотре дела В.Д. Кирпичникова к прокурору СССР, М.И. Калинину , Л.М. Кагановичу и к Сталину .

Из письма инженера С.Д. Кирпичникова И.С. Джугашвили-Сталину от 8 июля 1940 г. <...>Дело касается моего брата, одного из крупнейших наших инженеров Виктора Дмитриевича Кирпичникова, имя которого связано тесно с именем покойного Р.Э. Классона, так как они вместе строили электрические станции в Баку (Белый город), Богородске и др., вместе изобрели гидравлический метод получения торфа, значение которого высоко оценил В.И. Ленин - метод, по которому ныне получается в СССР 50% торфа.

Мой брат по ложному доносу был арестован, но по докладу С. Орджоникидзе обвинение было снято (не помилование); брат восстановил и достроил ТЭЦ на Березниковском заводе , за что получил орден Ленина, автомобиль и квартиру от С. Орджоникидзе. Но старое, вынужденное Ягодой , признание вины - осталось, а все следователи уже давно расстреляны, и брата вновь арестовали три года тому назад. Где и как он сидит, родные не знают. <...>Что проделали Ягода и другие, всем известно, какими методами получали созна-ние - уже не секрет. Моему брату шестьдесят лет. Это - один из числа первых десятков лучших и талантливейших наших инженеров, это человек, в честности которого не сомневается ни один человек, знавший его. Здесь просто недоразумение или ложный донос, который может стоить жизни человеку. Для меня бессмысленно обвинение брата, большевика, члена Стокгольмского съезда, человека, имя которого не запятнано ничем и который, конечно, был вреден для Ягоды своей полезной работой.

Если бы остался в живых Р.Э. Классон - и он, несомненно, сидел бы там же, где брат. РГАЭ, ф. 9592

Ссылки: