"Патриоты" из Городской думы ставят вопрос о ликвидаци Общества 1886 г.

Общество 1886 г.

I Вопрос об Обществе 1886 г., в руках у которого - ключи от электрического света в Москве, стал одной из самых больших злоб московского дня, остро волнует наши городские круги. Общество это уже не раз в прошлом сосредотачивало на себе и своей деятельности внимание, вызывало очень серьезные и вполне обоснованные недовольство и опасения. Оно не только совершенно монополизировало московское электрическое освещение и еще очень недавно успешно парализовало силы пробовавшего вступить с ним в соперничество бельгийского конкурента, - оно распространило свои монополистские поползновения и много дальше, пытаясь забрать в свои руки и все громадной важности дело снабжения электрической энергией целого центрального района России . Этим поползновениям, делавшимся под флагом Общества "Электропередача" , удалось поставить вовремя преграду. Но положение "цитадели" в области московского электрического освещения было ему обеспечено надежными договорами. И вопрос об Обществе стал затяжной, хронической болезнью Москвы. Условия военного времени придали ей острый характер, передвинули вопрос в совершенно иную плоскость, в которой и приходится сейчас городскому управлению выяснять его и искать путей для скорейшего разрешения. Экономический вред от монопольного характера Общества 1886 г. заслонялся опасностью, заключенной в германском его характере, страхом, что чрез это Общество русские деньги могут оказаться питающими воюющую с нами страну и ее армию.

Каждый раз, когда мы платим теперь по счету за электрическое освещение, - говорил мне один из руководителей прогрессивной группы наших гласных, должно шевелиться тяжелое, тревожащее сомнение: а не обратится ли часть вот этих самых денег против нас же, против наших близких? Не пойдут ли эти деньги на усиление тех самых полчищ, в полном и возможно скором сокрушении которых - великая задача нашей родины? И раньше не было большим секретом, что Общество 1886 г., одноименное с таким же германским Обществом, - не русское, что лишь "тело" его в России, "душа" же - далеко за русскими пределами.

Общество и не очень старалось это скрывать. Напротив, многократно обнаруживало истинный свой характер. Не раз, когда представителям Москвы приходилось вступать в какие-нибудь переговоры с представителями "1886 г.", эти последние, прежде чем дать ответ, откровенно заявляли: "Нужно раньше запросить Берлин". И назавтра показывали берлинскую телеграмму с указаниями, как в данном случае поступить. Указания выполнялись московскими агентами Общества неукоснительно, как идущие от органа, облеченного непререкаемым авторитетом власти.

В Берлине были мозг и воля московского Общества, хотя формально его правление находилось, как того требует устав, в Петрограде. Война с Германией побудила повнимательнее приглядеться к этим взаимоотношениям между московским Обществом, его петроградским правлением и берлинской организацией и выяснить меру административной и финансовой зависимости от Берлина.

И оказалось, - говорил мне один из московских гласных, занимавшийся этим вопросом, - что и московское Общество, и его петроградское правление - только какие-то фикции, маска, слабо прикрывающая берлинский лик. Московская администрация Общества как будто подчинена петроградскому правлению. Но только как будто, только в вопросах и делах второстепенного значения. Во всем же существенном, как утверждают, она подчиняется Берлину, и до самого начала войны находилась с ним в постоянных сношениях. И Берлин не раз распоряжался московским Обществом, даже не соблюдая формы, совершенно минуя петроградское правление. Бывали случаи, что Берлин сам назначал в Москву служащих, конечно, германских подданных, притом - на наиболее ответственные должности. Когда московское Общество строило новый дом на Раушской набережной, руководительство постройкой взял всецело в свои руки Берлин, который даже и фасад сам выбрал; а берлинский архитектор, как это, говорят, установлено со всей несомненностью, был полным распорядителем постройки, давал все указания и начертания.

Утверждают, что теперь установлен целый ряд фактов, показывающих, что "мозг" был там, и язык Общества был во многих случаях немецкий. На нем велась часть делопроизводства, писались отчеты, он был языком статистики Общества.

Еще значительнее была зависимость в отношении финансовом. Эта зависимость сказывалась, между прочим, и в том, что, когда поднимался вопрос об увеличении капитала Общества, вопрос этот получал разрешение не иначе, как в Берлине. Там созывались представители различных банков, преимущественно - германских, и там принимались те или иные решения: определялся размер выпуска акций, они распределялись по банкам и т.д.

Лишь недавно, в текущем году, было произведено увеличение акционерного капитала на 10 милл. руб. И из этих 10-ти милл. на долю русских банков пришлось лишь полмиллиона, вся остальная сумма была размещена в Германии и Швейцарии. Эти суммы, предназначавшиеся для развития московского Общества, главным образом - на новые строительные работы, так и не дошли до Москвы; они застряли в Германии, переданы в "Deutsche Bank".

Германия сосредоточивала в ту пору денежные средства для войны с Россией. Не получили ли собранные миллионы такого же назначения? - спрашивают некоторые гласные. А к этому, - замечают далее, - присоединяется и новое тревожащее предположение:

у Общества и сейчас могут быть какие-нибудь косвенные пути для перевода в Берлин, в его, не предусматриваемый уставом, центральный орган текущих поступлений. Наконец, высказываются среди интересующихся вопросом опасения, как бы "центральный орган" не совершил с имуществом московского Общества каких-либо операций для экстренного получения денежных средств, - не совершил залога этого имущества или чего-нибудь еще в таком же роде. Конечно, все это - только догадки, но и они делаются и усиливают в разбирающих вопрос элемент тревоги.

Указывают, что "германская природа" отчетливо выступает и в характере распределения акций московского Общества между держателями их. На последнем общем собрании акционеров, бывшем месяца за два до войны, из представленных акций на долю России пришлось около 1. процента или же и того меньше, так что влияние русских акционеров на ход дел в Обществе сводилось почти к нулю. Вершителем судеб Общества был акционер заграничный, преимущественно германский.

Таковы в общих чертах соображения, выдвинувшие вопрос, как быть с Обществом 1886 г., как парализовать ту опасность, которая заключена в его положении как Общества, управляемого из Германии. Что нельзя оставлять Общество в его прежнем положении, что необходимо что-то в этом положении изменить и, не откладывая в долгий ящик, когда мог бы быть осуществлен выкуп предприятия, согласно контракту с городом, - на этот счет среди занятых вопросом представителей Москвы, по-видимому, нет спора.

Но затем начинается уже область больших разноречий, и линии детальных ответов на поставленный вопрос разбегаются в разные стороны, - от простого усиления контроля над Обществом и его действиями и до полного секвестра всего предприятия. Одни меры просты и осуществимы без особых фактических или юридических трудностей, но мало помогают делу, другие разрубают затянувшийся узел, но наталкиваются на ряд препятствий, фактических, юридических и иных. Каким путем пойдет в этом вопросе наше городское управление, - пока не наметилось еще и приблизительно.

Собираются дополнительные материалы, выясняются различные стороны очень сложного дела, ведутся совещания. Пока можно только высказать предположение, что сама Москва, своими, так сказать, силами вряд ли будет в состоянии справиться с этим вопросом, что разрешения его придется искать на путях законодательных.

Н. "Русские Ведомости", 13 ноября 1914 г.

Ссылки: