На Электропередаче (Пробная лекция по журналистике)

В прошлое воскресенье (23 июля) мне случилось быть в Богородском уезде на "Электропередаче". Уезжая оттуда, мы заметили группу молодых экскурсантов, осматривающих электрическую станцию. Через несколько дней в N164 "Правды" появилась обстоятельная корреспонденция свердловки Х. Топоровской с впечатлениями от экскурсии. Мы были с тов. Топоровской почти одновременно, но увидели там не одно и то же. Поэтому я хочу сделать некоторый опыт исправления и дополнения литературной работы тов. Топоровской. (Получится нечто вроде семинария по журналистике).

Итак, начнем сначала. Что нужно было увидеть экскурсии на "Электропередаче"? Из статьи видно, что экскурсия знакомилась там:

1) с громадной электростанцией,

2) с добычей торфа,

3) с тяжелым бытом рабочих. Мне думается, что тут есть ошибки в самом задании.

1) Чтобы осмотреть большую электростанцию, не нужно было ездить в Богородск. Здесь, в Москве, на берегу реки есть станция гораздо больших размеров, чуть ли не самая мощная в России.

2) Добыча торфа. Насколько я понял из осмотра на месте, торфяной сезон уже закончился раньше 23 июля, и ознакомиться с этим производством экскурсанты по настоящему не могли.

3) Тяжелый быт рабочих. Если оставить в стороне сезонных торфяных рабочих, то быт остальных рабочих похож на быт многих предприятий в самой Москве. Попробуйте спросить отдел охраны труда в МГСПС: какие фабрики находятся в худших условиях, и вам укажут здесь, на месте, такие предприятия, где рабочие живут не лучше, чем в "Электропередаче". Словом, пока что ничего особенно выдающегося мы не видим, из-за чего стоило бы ехать экскурсантам. Если интересно увидеть, как болотный покров превращается в свет, тепло и движение, лучше поехать на Шатурскую станцию. Там вы увидите нашего советского первенца, нами, большевиками, созданную станцию, построенную в годы тягчайшей борьбы силами советской власти на болоте, где до сего [времени] только черти аукались.

Посмотрите на Шатурку и вы имеет право проникнуться некоторой долей гордости: это - наше детище! Если бы на нас не перла орда чуть не 14-ти держав, мы построили бы, пожалуй, пяток или десяток таких станций.

А "Электропередача", это - чужое дело, доставшееся нам по наследству от немецких акционеров, да к тому же плохо нами сбереженное. Но и на "Электропередаче" свердловцы увидели не то, что надо. В статье тов. Топоровской есть такое место: "Производительность поднималась все выше по мере увеличения отдыха. Количество рабочих постоянных достигает 10 т. человек.. Извините меня, дорогие свердловцы, тут что-то не так. Ведь в обычное время на "Электропередаче" рабочих было не более 1 000 (одной тысячи) человек. Да больше и не может быть на функционирующей электрической станции. (Торфяники - особо). На это количество людей и рассчитаны были как жилища, так и кухни, пекарни, бани, водоснабжение и т.п. Вы пишете, что производительность труда "поднималась все выше". Если поднимать все выше, то могли последовать два результата на выбор: либо при той же программе число рабочих уменьшилось бы, раз остальные работают продуктивнее. Либо . при увеличении числа рабочих в 10 раз, станция должна увеличить выработку энергии не в 10 раз (тогда производительность на 1 человека, значит, неизменна), а раз в 20. А что мы видим? Станция работает в несколько раз слабее дореволюционного времени, а число рабочих увеличилось в 10 раз. Как это называется? По- вашему, - производительность выше, а по-моему - богадельня. И если мы перенесем туда все дома, бани, пекарни из Москвы, то при теперешнем способе хозяйства на "Электропередаче" все равно будет тесно.

Я оговариваюсь: подробно изучать хозяйство "Электропередачи" я не имел возможности. Вам, свердловцам, было бы полезно целым кружком (или семинарием) взяться за обследование хозяйства "Электропередачи" и изучить это дело, как иллюстрацию ко всей нашей старой и новой хозяйственной политике (например, коллективное снабжение и др. декреты).

Если вы после изучения докажете, что 10 000 рабочих на станции - нормальный штат и даже высокопроизводительный, я извинюсь и признаю свою ошибку.

Но на "Электропередаче" есть нечто, на что стоило пристально посмотреть, чего нет не только в России, но, пожалуй, и в Европе. Это - гидроторф, применение гидравлического способа добычи торфа. Гидроторф упоминается и в вашей статье, но только вскользь: вы увидели там до 10 человек, которые работают по грудь в воде 8 часов кряду. Вы их пожалели и правильно замечаете, что для десяти-то человек кожаные костюмы мы достать можем. Дорогие свердловцы, позвольте вас огорчить: и тут вы увидели не то, что нужно. Совсем не понадобятся кожаные брюки рабочим Гидроторфа. Наоборот, им скоро будут излишни и нынешние брезентовые непромокаемые костюмы. Они смогут работать в обыкновенной прозодежде. Ведь для чего они стоят в воде? Они там зацепляют крючком громоздкие пни и корни деревьев, которые потом извлекает электрическая лебедка, чтобы пни не мешали работе торфососа. Нельзя ли обойтись без этой ручной зацепки пней? Вполне можно. Еще в прошлом году работал такой кран с железными пальцами, который цепко хватает пень и его вытаскивает из торфяной массы. Эта работа крана еще в прошлом году показывалась на киноленте. И машина с таким краном стоит тут же рядом. Только она не работала некоторое время по причинам, о которых скажу в другой статье, а сейчас она, вероятно, уже работает, и люди не бродят по грудь в воде.

Все это осталось, по-видимому, неизвестным т.т. свердловцам. Придется удлинить объяснения. Значение торфа в будущем нашего хозяйства и электрофикации можно уяснить себе из работы т. Кржижановского о плане электрофикации России. В чем заключается торфяное производство? Тут работают 2 работника:

1) "Калуцкий" мужик с лопатой и

2) Красное солнышко.

Человек с лопатой. ковыряет торф, который, после небольшой обработки в формовочной машине, передается для сушки красному солнышку. Красное солнышко доводит сырой торфяной кирпичик до состояния его способности гореть. Оба эти работника, между нами говоря, невыгодны, ненадежны. "Человека с лопатой" надо ежегодно привозить из Рязанской и Калужской губерний, выдавать ему самый высокий в Республике паек, дрожать, как бы он не бросил раньше времени работу и не уехал к себе на покос. Когда-то он орудовал лопатой 70 дней в год, теперь еле-еле дотягивает до Петрова дня (45 дней в сезон) и уходит. Да и то сказать, работа египетская, каторжная. Паек свой он получает не даром. Что касается тов. солнышка, то, не получая пайка, оно работает медленно и плоховато, с капризами и перебоями. Сезон его не намного длиннее, чем у "калуцкого" человека.

Возникла мысль: дать отставку от торфа и "калуцкой" лопате, и солнышку. Первая часть задачи - великая, выгодная и благородная по результатам, уже осуществляется Гидроторфом. Вместо десятка мужиков в лаптях, стоящих по колено в сырости и поднимающих на лопате по 10-20 фунтов зараз, с надрывом всех сил и мышц, теперь на болоте стоит человек с пожарным брандсбоем в руках. Направляя в берег болота сильнейшую струю воды, он этой струей в пару минут (вместо лопат) отрезает громадную торфяную глыбу, этак с вагон объемом, той же струей вымывает из-под мощного пня основу и размывает торф в жидкую кашу, которую далее высасывает, перерабатывает торфосос и перекачивает дальше для сушки. Держать и поворачивать в руках насос - это совсем не то, что наковырять за день лопатой несколько вагонов сырой массы. Не правда ли? А пни? Вы не видели, как 20-30 человек "калуцких" по полчаса тянут "дубинушку" и ухают, вытаскивая громадный, упирающийся пень из болота? Невеселая это песня! Теперь железные пальцы крана берут за шиворот любой подмытый пень и мигом выбрасывают его вон. И ежели за порчей этих пальцев временно один человек бродит по воде, зацепляя пни крюком, то даже это сколь легче и выгоднее "дубинушки" 20-30 человек.