Карпачева: развод и поездка в Уфу

Источник: Карпачева С.М.,2001

За то время, что мы с мужем не виделись, он очень изменился. Некоторые черты характера Юрия осложняли нашу семейную жизнь и раньше, но теперь они развились настолько, что быть рядом с ним для меня стало просто невыносимо. После мучительных раздумий я решила уйти от него, забрав сына. Мне удалось узнать, что в городе есть представительство Наркомата резиновой промышленности. Я отправилась в двухэтажный особняк, где оно размещалось, и там сразу же столкнулась с Качановым . Он удивился, увидев меня в Перми. На мои расспросы про наш НИИ в Свердловске, усмехнувшись, рассказал, что НИИ неизвестно когда начнет работать, а пока сотрудников распихивают по разным учреждениям; что в основном люди стараются устроиться на холодильник, поближе к продуктам; что там работает моя бывшая сотрудница Лена Б. Он предложил организовать мне туда командировку, но я решила, что лучше ехать в Уфу , на сажевый завод , куда меня еще летом звал Байбаков . Качанов помог оформить необходимые документы, и через несколько дней я через Свердловск и Челябинск отправилась в Уфу. Ох, уж эти дороги в военную пору! На вокзале толпы, нет расписания, куда, когда и как пойдет поезд - неизвестно. Все бегают, суетятся. Вдруг кто-то заявил, что поезд в Свердловск пойдет по Горно- Уральской дороге. Я побежала к этому поезду. Он состоял из теплушек, двери вагонов были закрыты, люди тщетно пытались их открыть. В приоткрытой двери я заметила молодого парня в штатском. Подбежала к нему, попросила: "Пусти доехать, только до Свердловска, я из Москвы". Он внимательно посмотрел на меня, крикнул вглубь вагона: "Эй, друзья, возьмем москвичку до Свердловска?" Из глубины теплушки донеслось несколько голосов: Какая-нибудь жратва есть?" А то у нас мало. - Я не объем вас. Есть сухарики, есть еще кое-что. - Ладно, садись! В вагоне оказались журналисты из-под Ленинграда. Мы ехали почти трое суток, и я сдружилась с ними за это время, но в Свердловске нам пришлось расстаться: они следовали дальше в Сибирь. В теплушке, в уголке, приткнулся, стараясь быть незаметным, мужчина средних лет, тепло одетый, с чемоданом и мешком. Его так же, как и меня, впустили ленинградцы и теперь жалели об этом: он сторонился всех, а по ночам жевал что-то остро и вкусно пахнущее. В Свердловске нас высадили где-то на запасном пути, и получилось так, что в город мы пошли вместе с ним. Шагали молча. Замерзнув, зашли в сторожевую будку, присели, и вдруг он вытащил из чемодана большой круг колбасы (а это было невероятной роскошью) и отрезал мне кусок. От изумления я даже поперхнулась, но, вспомнив журналистов в теплушке, подозвала сидящую около будки собаку, бросила ей эту колбасу и пошла в город одна. Мороз был около сорока градусов. Пока я искала бойню-холодильник, основательно промерзла в своих полуботинках и коротких носках поверх чулок. Добравшись, попыталась найти своих сослуживцев. Кто-то подсказал, где найти Лену Б. Та, увидев меня, расплакалась. Я рассказала ей о своем путешествии, о решении уйти от мужа и поисках нужной для страны работы. Лена предложила денек отдохнуть у них дома в Свердловске, а уж потом ехать дальше. После окончания смены мы поехали к ней, почти в центр города. Она жила с родителями, мужем и сестрой в комнате метров двенадцати. Муж - Володя Ш., химик, специалист по авиатопливу, был эвакуирован сюда из подмосковного Чкаловска. Ужин, состоявший из студня, полученного Леной на бойне, и спирта со стойким запахом бензина, прошел в воспоминаниях о Москве. Спали - кто где: родители вдвоем на кровати, Лена, ее сестра Маша и я - поперек тахты, к которой были приставлены корзины, Володя и пришедший вечером с ним товарищ " летчик " под обеденным столом. Но никто не жаловался на тесноту, не обижался на судьбу. Дожидаясь поезда на Челябинск, я два дня прожила у Лены. Билет получила по своей "волшебной" командировке, пробившись к кассе через шумную толпу. На вокзале разговорилась с сидящей рядом на скамейке девушкой лет восемнадцати, которую звали Любой. Мы условились, что, как только объявят посадку, я выскочу на платформу и постараюсь занять места во втором или третьем вагоне. А она потом спокойно принесет наши вещи (свой чемодан я ей оставила). И вот объявили о подаче поезда на третью платформу. Еле-еле я протиснулась туда, когда поезд еще только подходил. Но, о ужас! Почти все места были заняты. С величайшим трудом я влезла во второй вагон и примостилась на нижней полке, в уголке. Но Люба пропала, и с ней мое единственное платье! Вещей не было жалко, смущала лишь необходимость идти в наркомат в потертом лыжном костюме, который был на мне. Ведь кроме него, другой одежды не было. Рядом со мной примостился хорошо одетый мужчина лет сорока, с элегантным портфелем и чемоданчиком в руке. Он сначала устроился на второй полке, но уступил это место старику. Попутчик завел со мной разговор. Узнав, что я начальник лаборатории, доверительно сообщил, что работает в Государственном комитете обороны и только случайно оказался в таких некомфортных условиях. Он угостил меня шоколадом, вытащив из портфеля целую плитку, и сказал, что еще одна осталась на завтра. От усталости я быстро заснула, но среди ночи внезапно проснулась, почувствовав чьи-то руки на груди. Кругом все спали, храпели, привалившись к стенкам и друг к другу. Не спал лишь прижавшийся ко мне сосед. Со злостью я обернулась к нему: "Вы, наверное, перепутали, это у меня партбилет торчит под свитером", - резко сказала я и попыталась отодвинуться, хотя было некуда. Сосед обиженно встал, прогнал спавшего на его полке старика и устроился на ней сам. От возмущения я долго не могла уснуть, но потом усталость взяла свое.

Конечно, наутро сосед шоколадом меня уже не угощал. На одной из остановок я вышла на перрон и увидела Любу, бегавшую вдоль состава; оказывается она уже третий раз пыталась найти меня, но пройти по вагонам было невозможно! И вот - Уфа. От вокзала к гостинице надо было идти довольно далеко по обледенелой горке. Мест в гостинице не оказалось. Взглянув на мое командировочное удостоверение, администратор нерешительно сказала: "Женских мест нет, но в двухместном номере живут два сотрудника из Наркомата резиновой промышленности, может быть, вы устроитесь у них". Что делать, пошли с ней в этот номер. Оказалось, там жили секретарь Митрохина - Иван Данилович и незнакомый мне заведующий каким-то отделом. Они согласились пустить меня на несколько дней. Так и прожили втроем целую неделю и даже встретили вместе Новый 1942 год.

Немного отдохнув, я отправилась к Н.К. Байбакову . Он меня встретил приветливо и подтвердил приглашение в Стерлитамак , пообещав устроить и мою семью. А для начала предложил поехать на место и оглядеться. Я вернулась в гостиницу, довольная разговором, поделилась с Иваном Даниловичем новостями, а он стал мне объяснять, что ситуация у сажевиков ужасная. Заводы газовой сажи в Баку закрыты, так как своими дымами они демаскируют город; ленинградский завод " у немцев; остается только заполярный в Ухте , который строил НКВД, но тот до сих пор не пущен. Он как раз приехал в Уфу, чтобы разобраться с нефтяниками и НКВД, что же делать с сажей. Пока решили закупать ее в США. Я удивилась: почему он должен разбираться в Уфе с НКВД" Оказалось, что здесь находится замнаркома Завенягин . Я поняла, что появился новый шанс на интересную и нужную работу, и на следующий день пошла к Авраамию Павловичу в большой дом на улице Ленина. Завенягин встретил меня тепло - я была для него старой знакомой. Он сам напомнил мне, что в 1938 году я консультировала по его просьбе проект Ухтинского завода и дала довольно резкое заключение о заложенных в него показателях. - Ну что?" - спросил он, улыбаясь. "Теперь вы, наверное, сами захотите пустить этот завод?" - Да, я только что узнала о предстоящем пуске и пришла посоветоваться. - А что тут советоваться: все сажевые заводы закрыты. Поезжайте в Ухту хоть завтра, ведь мы на сажу должны тратить валюту, а иначе оставим без шин авиацию и грузовики. Что вы сейчас делаете?"

- Да вот, ищу полезную работу. Но у меня в Перми семья: две старушки и сын. Я должна их везти с собой.

- Это не вопрос, " ответил Авраамий Павлович. Вашу семью устроим, хотите - отправим сразу с вами, хотите - потом, когда осмотритесь. Не раздумывайте. Я почувствовала, что в Ухте меня ждет настоящее дело, пошла к Байбакову , все ему объяснила и получила новую командировку, на этот раз от НКВД. По дороге на новое место еще раз завернула в Пермь. Новая встреча с мужем убедила меня, что сохранить семью невозможно.

Ссылки: