Каляев С.К.: рассказ Яблоки

Годы войны спокойно не вспоминаются. Трудные были годы. Люди работали от зари до зари. Работали так, за трудодни. Трудодень - это одна палочка в табеле. На эти палочки ничего не выдавали: ни денег, ни зерна. Все, что было - было для фронта, для победы. Тем и жили. Поддерживали себя приусадебными участками: сажали кукурузу, картофель.

В 1945 году выдался небывало богатый урожай. Было столько яблок, что ветки ломились под их тяжестью. Стали думать, как же распорядиться таким урожаем. И пришла мысль. Яблок много, а здесь они ничего не стоят. Обычно весь урожай сдавался в брод-трест, где из них делали вино. Яблоки возили туда подводами, а получали за них копейки. На этот раз плоды решили продать и рассчитаться с людьми. Новость была встречена с радостью. Тут же организовались в звенья по сортировке и упаковке драгоценного груза. Упакованные яблоки везли на станцию Или. Складывали аккуратно, штабелями. И стали ждать. Все уже заранее считали деньги, думали, на что их потратить.

Время шло, а вестей никаких не было. Вскоре выяснилось, что наши яблоки так и лежат на станции под открытым небом. Все стали волноваться, ведь под солнцем и дождем они могли испортиться. "Почему же они до сих пор находятся на станции?" - допытывалисьу секретаря правления Александра Зубова. Оказалось, люди, которые вызвались везти яблоки, заранее не договорились с подачей вагонов, не оформили груз, а потом и вовсе отказались от этого дела.

Срочно собрали общее собрание колхозников, на котором решили выбрать четырех человек. И поставили меня главным по яблочному делу. Сразу же создали звено по сортировке тех яблок. Тут же еще взяли свежих. В течение недели все было готово: яблоки пересортированы, выхлопотаны и загружены нашими ящиками два вагона. Наконец, мы тронулись в путь.

Едем. Колеса стучат... Вдруг состав остановился. Стоим, ждем. Слышу какой-то стук. Вот он приближается... уже стучат по колесам нашего вагона. Приоткрываю дверь вагона и вижу человека. Постучал он по колесам и что-то написал на вагоне. Смотрю, написано: "Очипит". Это уже плохо. Открываю дверь пошире и начинаю по-колымски орать. Да еще прибавил пару слов по-калмыцки. Тут этот мужик, что стучал по колесам, поворачивается ко мне и радостно так кричит: "Чихальмг?!"

Это был первый земляк, которого я встретил здесь. Сразу забросал его вопросами: "Много ли калмыков здесь, кто они?" Он назвал несколько фамилий, среди которых я узнал Дулахана Бадмаева, его жену Инджир. От такой радости спрашиваю, есть ли у него мешок. Не оказалось. Тогда сняли мы его куртку, завязали рукава на поясе, и накидал я ему яблок полный подол. Кричу: "Быстрей беги домой, позови Дулахана!". Сам остался, сижу, волнуюсь. Выглядываю в дверь.

Вот показался Дулахан. Высокий, красивый, шагает быстро-быстро. За ним спешит Инджир. Наконец Дулахан почти подбегает ко мне. Мы обнялись. Стоим, обнявшись, а Инджир, спеша к нам, кричит: "Сээхн иньгм, Санджи! Мы уж думали, что тебя в живых давно нет!". Обнимает меня, вытирает слезы. Радостно смотрим друг на друга, улыбаемся. Однако надо спешить. Я беру мешки, насыпаю им от души отборных яблок.

Состав трогается. Я прощаюсь с друзьями. Теперь я знаю - я не одинок.

Наш путь продолжается. Наконец, мы на месте, в городе Кустанае. Наш товар пользовался большим спросом. Яблоки были отборные. Крупные тянули на 400 грамм. Чем не подарок! Продавать такие яблоки было даже приятно. Скоро весь наш товар был распродан. Мы сделали колхозу хорошую выручку. Возвращались домой радостные. А дома нас, как героев, встречали на вокзале. За все годы войны это было первое радостное событие в колхозе.

Ссылки: